Преобладающая страсть. том 1
Шрифт:
– Двадцать. На следующей неделе исполнится двадцать один.
– И ты заметила, что между мною и Карлом что-то не так?
– Для меня это сразу стало очевидным, – и лицо ее озарилось робкой улыбкой, обдав Валери своим теплом. – Наверное, это интуиция. И умение сопереживать. Ведь и ты такая же. Я это заметила еще в лесу. Ты знала, что делать, все взяла в свои руки, рисковала жизнью. Мы думали каждый о себе, а ты обо всех. Мы растерялись, а ты действовала. И ты спасла всех нас. Я не знаю, как тебя благодарить, я буду молиться о тебе. Я попрошу Бога, чтобы он дал тебе
Этой же ночью Лили Грейс покинула больницу, никому ничего не сказав.
«Какая все-таки странная эта Лили. Ее лицо излучает какую-то вселенскую доброту… Хотелось бы увидеться с ней еще раз – ведь мне так и не удалось ей сказать, какое неизгладимое впечатление произвела она на меня в тот памятный декабрьский вечер, когда читала проповедь над могилой Эндербая», – подумала Валери.
Она хорошо знала, что Лили сильно заблуждалась насчет ее достоинств. Никогда Валери Стерлинг не обладала ни решительностью, ни целеустремленностью. Все тридцать три года просто плыла по течению…
«Но ведь я же им помогла после катастрофы. Я вывела людей из леса». Это была другая Валери. Но сейчас она опять та же, и она не знает, что следует делать дальше, печально констатировала она.
На следующее утро Валери и Тэрэнтов перевезли в нью-йоркскую больницу «Ленокс Хил». Через два дня лечащий доктор разрешил вездесущему репортеру из Гленз Фолза проинтервьюировать Валери. С ним же пришел фотограф.
– Что вы чувствовали одна в лесу? – задавал вопросы репортер. – Дикие животные не пугали вас? Откуда вы знали, в каком направлении двигаться? Случалось ли вам когда-либо заблудиться? Вы обучались тому, как выжить в условиях экстремальной ситуации? Вы много молились? О чем вы думали?
– О том, как следует ставить одну ногу перед другой, – насмешливо сказала Валери.
– Она думала о спасении оставленных в лесу людей, – твердым голосом добавила мать. – Именно это заставило ее идти вперед; сознание того, что оставшиеся в лесу люди погибнут без нее. Обмороженная и сильно ослабевшая, она почти упала духом. К счастью, на дороге ей встретился молодой человек и подобрал ее. Она истинная героиня! – с пафосом закончила Розмари.
Интервью вместе с фотографией Валери, помещенное на первой полосе газеты «Гленз Фолз Таймс», было замечено редакторами Нью-Йорка и Лонг-Айленда, и они послали своих собственных корреспондентов и фотографов.
На этот раз Валери сама отвечала на вопросы. Она думала, что репортеры будут романтизировать эту ужасную ночь, но они были серьезны, и она терпеливо повторила уже рассказанную ею историю, отвечая на все поставленные ими вопросы, исключая вопросы о Карле.
Прибывшие теле- и фоторепортеры столпились в больничной палате. Присутствие всех трех телекомпаний, включая Си-Эн-Эн и Канадское телевидение, объяснялось сенсационностью будущего материала.
Несмотря на свежие царапины и ушибы, потерпевшая была необыкновенно
После телевизионщиков приехала Сибилла Морган со своим собственным фотокорреспондентом.
– Ты такая знаменитость! – нагнулась она, чтобы поцеловать Валери, которая протянула в знак приветствия руку. – Могли ли мы подумать, что ты будешь звездой телеэкрана в нашей передаче! – воскликнула она, подвинув стул поближе к Валери. Ее черные волосы были замысловато вплетены в шиньон, и светло-голубые глаза блестели перламутром, оттеняя темно-оливковый цвет кожи. На ней был отореченный мехом кашемировый шарф, – Расскажи мне о Карле.
Валери отрицательно покачала головой.
– Я не могу говорить о нем.
– Мне просто не верится. Я была с ним… с вами обоими всего лишь несколько дней назад в Лэйк Плейсиде. Я так обрадовалась, что Лили пожелала остаться, когда мне пришлось уехать. Мне казалось, вы получите большое удовольствие от совместного отдыха; помнится, когда ты ее увидела впервые, она произвела на тебя впечатление. Да и Карл находил эту девушку какой-то неординарной. А сейчас, подумать только, его нет в живых! Был ли он в состоянии говорить после катастрофы? Что он говорил?
Валери тяжело вздохнула. От Сибиллы не так легко отвязаться. Валери, знавшая ее с детства, понимала, что Сибилла добьется поставленной перед собой цели.
– Я не буду рассказывать о Карле, – решительно ответила Валери. – Может быть, когда-нибудь, только не сейчас.
– Хорошо… Ты мне позвонишь, не так ли, если захочешь рассказать? Как бы там ни было, я знала Карла. Конечно, не так хорошо, но все же мы с ним были приятелями.
– Я это знаю. Ты беседовала с Лили Грейс? Она исчезла из больницы в Гленз Фолз. Как она?
– Лили превосходно себя чувствует и поет дифирамбы в твою честь. Ты у нее пользуешься гораздо большей популярностью, чем я, а ведь я, между прочим, дала ей работу.
Валери устало отмахнулась:
– Я меньше всего думала о том, как стать популярной… Я… старалась лишь выжить.
После этого визита Сибилла часто названивала из Вашингтона, назойливо задавая вопросы, на которые Валери не готова была ответить.
Шла вторая неделя пребывания Валери в больнице, за время которого ее посетили практически все знакомые и друзья, сообщавшие ей светские новости из Нью-Йорка, Вашингтона и Вирджинии и сожалевшие о том, что вечеринки без нее стали совсем скучными.
Позже, когда громкая слава Валери слегка поугасла и дни ее стали спокойнее, ей вручили цветы с запиской от Николаса Филдинга. Прошло более двенадцати лет с того времени, как они были студентами одного колледжа, после окончания которого виделись всего однажды. Но, читая его короткое, написанное размашистым почерком послание, она отчетливо представила себе поскрипывающую под их слитыми в экстазе телами кровать в Пало Алто и его изумленно-растерянные глаза после того, как она высказалась о своем нежелании видеть его.