Преображенская площадь
Шрифт:
Предложение было как нельзя кстати. Дружинники, монахи, поселяне, все порядком вымотались и нуждались в небольшом отдыхе и восстановлении сил. Даже могучие боевые роботы не находятся в движении все время… Схватка с бандой – в общем-то ерунда, зато хождение среди аномалий выматывает полностью.
Подходящих мест хватало. Достаточно было свернуть с проспекта Мира в ближайший двор, а уж проникнуть в дом – не проблема. Неподалеку, как объяснил Михаил, проходил Сущевский вал; почему он назывался валом, сказать монах при всей несомненной эрудиции не сумел. Наверно, когда-то очень давно там проходило укрепление. Потом его не стало, лишь название осталось, как память о былом. А может, все вообще было иначе. Да и
Привал считался большим. Путешественники даже освободились на время от заплечных мешков, а монахи по очереди почистили оружие после стрельбы. Новые попутчики следили за процессом с вполне понятным интересом, еще большим, чем дружинники накануне. Те хоть имели представление об бессмертных изделиях Калашникова и немного умели пользоваться ими. Ни Сень, ни Лина наяву чистки не видели, и об автоматическом оружии имели очень смутные представления. По их признаниям, в Подмосковье если что и имелось, так исключительно разнообразные пищали, фузеи и прочие кремневые ружья. В основном люди там обходились арбалетами и луками. В области биороботы практически не встречались, а с бродячими шайками мутантов и хищников можно было справиться и тем, что имелось. Такого накала схваток в области не было. Аномалий хватало, где же их нет, банд, дележей территории – тоже, но без последних предвоенных изобретений все это было легче, чем в гигантском полумертвом городе.
Чем хороша чистка оружия, – попутно можно вести негромкие разговоры. Михаил пытался выведать то одно, то другое. Но парень то ли действительно почти ничем не интересовался в жизни, то ли был настолько глуп, что зачастую не понимал очевидного. Поэтому отвечала в основном Лина. А вот насколько ей можно было верить, оставалось неясным. Оставался в подвешенном состоянии главный вопрос – считать ли жителей области союзниками, нейтралами или врагами? Ответы могли быть разными. Без малейших обид. Развитие уцелевших анклавов шло самостоятельно и произвольно, в зависимости от местных обстоятельств. Гости бывшей столицы тоже были в полном праве подозревать москвичей в недобрых намерениях по отношению ко внешним землям. Мало ли? Тут живется несладко, можно захотеть выбраться и, пользуясь перевесом в техническом оснащении, попытаться захватить какие сравнительно безопасные земли. Вся человеческая история по сути – борьба за территории. Когда мягкая, уходящая в сферу идей, когда жесткая, иногда – с едва не поголовным уничтожением аборигенов.
Если они, конечно, безопасны, если… Сплошное условное наклонение. Но доверие еще надо заработать. Так было всегда и везде. Молчали же монахи о месте своего постоянного обитания. Равно как о количестве людей и обо всех прочих вещах. Лина была поразговорчивее. Еще бы знать, сколько правды в ее словах! Сказать-то можно все. Тем более, когда проверить трудно.
Михаил то исподволь, то прямо в лоб пытался расспросить гостей о житье в их краях. Форма власти, территория, население, уровень развития… Ответы были туманными. Лина то ли никогда ничем не интересовалась, то ли не имела права говорить. О размерах заселенных земель она толком так и не сказала. Но по обмолвкам получалось, что никакого единого государства не было. Люди просто выживали, боролись с последствиями давней войны, с мутантами и прочим, что-то выращивали, а глобальными проблемами не заморачивались. Имелись какие-то старейшины, но управляли они в ситуациях чрезвычайных, а повседневная жизнь текла как бы сама по себе.
– Если у вас есть время и желание, можем до нашего лагеря дойти. Вот… – вдруг предложила Лина. – Тогда все спокойно обговорите с нашими старейшинами.
Предложение по нынешним временам было щедрым и одновременно логичным. Им действительно есть о чем поговорить и о чем договориться. Ведь с разных сторон будут люди. Лина порою отговаривалась
– И где ваш лагерь?
– На самой окраине, – девушка едва не впервые улыбнулась. Словно вдруг солнце выглянуло на небе. – Мы не знаем, как назывался район.
– Наверно, где-то неподалеку от бывшего метро «Щелково», – прикинул Михаил.
На Дениса улыбка подействовала, очаровала, пленила, монах же смотрел спокойно, словно женские чары ему были абсолютно безразличны.
– Там вокруг одни развалины, – вновь улыбнулась девушка.
– Ну, это как раз понятно. Когда в Москву пытались войти, бои на окраинах были сильными. В целом же… Поговорить бы надобно, только у нас кое-какие дела прямо сейчас. Не терпящие отлагательств, – монах красноречиво посмотрел на Дениса, напоминая об отце. – Если вы там задержитесь хотя бы на пару дней, обязательно подойдем. Пока же можем проводить до середины дороги.
Последнее было сказано так, будто Михаил не сомневался в возвращении парочки разведчиков к основной группе, словно задачи уже выполнены. Но те и сами не сказали, что собираются идти вперед.
– Ты это… не влюбился ненароком? – тихонько спросил Мстислав приятеля, когда сборная компания ненадолго разбрелась по ближайшим окрестностям.
– Чё? Я же не идиот! – возразил Денис. Но он бы отдал многое, чтобы быть всегда со случайной знакомой. Только где она? Не идти же следом – вдруг вышла по вполне понятным делам, при которых мужчина рядом абсолютно лишний.
– Ну-ну. То-то ты от нее глаз не отрываешь, словно никогда баб не видел! Что в ней особенного?
Ответ Денис сформулировать не смог. Мало ли девушек в том же Кремле?
– Не твое дело, – буркнул дружинник. – И вообще, я просто любуюсь, раз больше любоваться некем. Красивая женщина, почему не посмотреть? Не на твою ведь рожу!
– Смотри. Только это… чересчур не увлекайся, – Мстислав хотел ляпнуть про находящегося рядом с Линой парня, но пожалел нарождающиеся чувства друга. Зачем портить человеку настроение? Захочет – все поймет сам. Да и в любом случае скоро придется расстаться. Михаил уже шепнул, чтобы о маркитантах при посторонних никто не говорил. На всякий случай. Значит, скоро, в крайнем случае – завтра утром, группы разойдутся и отправятся каждая своей дорогой.
– Не увлекусь, – вздохнул Денис.
Почему из тысячи женщин дорогой становится лишь одна?
– А где эта подмосковная парочка? – в подвале появился уходивший на разведку Михаил. – Решили нас покинуть, не прощаясь?
Сложилось впечатление, что его такой вариант по каким-то причинам весьма бы устроил.
Денис невольно вздрогнул. Он испугался, что больше никогда не увидит Лину. Однако быстрый взгляд по сторонам принес некоторое облегчение.
– Нет. Вон их мешки.
Вряд ли кто пустится в дальнюю дорогу, оставив вещи. Там ведь наверняка лишь необходимое. Достать же что-то – вечная проблема. А отсутствует парочка, между прочим, довольно долго. Всякие физиологические дела столько времени не отнимают.
– Тогда – где? Признаться, не нравится мне здесь. Словно опять можем влипнуть в неприятности. Хотя нигде никого не видел. Предчувствие какое-то. Уходить надо.
– Если Миша сказал, значит, надо, – подал голос Петр и накинул на плечи мешок.
Но и прочие к предчувствиям относились серьезно.
– Мы же не можем… Нехорошо это будет, – но смотрел Денис уверенно. Мол, иначе и сам никуда не пойду.
– Ладно. Быстро осмотрим окрестности. Только не кричать и никого не звать. Аномалий здесь нет, а вот кто-нибудь нежелательный прийти может. Петр, ты остаешься пока здесь. Проследи, вдруг появится кто?