Преодоление игры
Шрифт:
Эти сезонные миграции так здорово, так волнительно освежали нас, так обогащали наш образ жизни! Не позволяли закисать и опускаться, погружаться в омут городской нечистоплотности, держали нас на высоте собранности и порядка. Получалось, что мы по два раза в год капитально вымывали свои обиталища и все время находились в обстановке идеальной чистоты. Эта традиция пришла ко мне от мамы, которая любила дважды в год перетряхивать и пересушивать на улице весь домашний скарб и вымывать стены дома изнутри новой побелкой. Но как трудно было поддерживать такой порядок в городе! В городе я тосковала по собственному двору и возможности сколько угодно проветривать,
Шли дни, и мы начинали скучать по алуштинской квартире, беспокоиться о ней. А новости с телевизора шли тревожные, неутешительные и конца затянувшемуся конфликту не предвиделось. Это изматывало нервы. Постепенно начинало будоражиться воображение.
И вот однажды приснился мне такой сон. Будто нахожусь я в крымской квартире, только расположена она на первом этаже дома, стоящего у самого–самого среза воды, причем омываемого волнами с двух сторон. Я вышла на порог дома, посмотрела на вполне спокойное море и хотела уже возвращаться назад, как неожиданно заметила вдали жутко огромный корабль, идущий прямо на меня. От него исходила такая опасность, которую трудно описать — запредельная, не оставляющая шансов на выживание. Был он еще очень далеко, но я каким–то чудом видела, как много на нем металла, вооружения, всякой всячины, несущей людям беду и разрушения, какой он тяжелый и грозный.
Пока я размышляла об этом, корабль неожиданно выдвинулся из воды, навис над ней, а потом начал трудно подниматься в небо. Вот из его боков выдвинулись крылья, короткие и широкие, закругленные на концах, и его полет ускорился. Постепенно он превратился в настоящий самолет, резко набирающий высоту и по–прежнему летящий в мою сторону. Повторился тот же эффект — был самолет высоко и еще далеко, но я видела его совсем близко. Я очень испугалась, не знала, чего от этих событий ждать.
Неожиданно эта громадина резко кувыркнулась в воздухе и с невероятной силой устремилась в море. С самолет явно случилась катастрофа! Моему ужасу не было предела, будто предвиделось грандиозное сражение стихий, от которого нельзя укрыться, на которое нельзя повлиять. Пока самолет падал, повернувшись носом вниз и со свистом рассекая воздух, я представила, как сейчас содрогнется и загудит земля от удара, какие волны поднимутся и пойдут на берег, как они задавят нас своей массой и унесут в бездонную пучину.
И действительно, где–то на глубине случился сильнейший подводный взрыв, вода на поверхности забурлила, как при кипении, затем вверх вырвались очень высокие струи свистящей и парующей воды, перемежающиеся с гудящими языками пламени. Эта картина подавила меня и заставила укрыться в доме с закрытыми глазами и ушами.
— Надо бежать! — крикнула я мужу. — Сейчас придет вода и утянет нас в море! Пошли, скорее!
Муж в это время смотрел в окно и тоже видел картины, так испугавшие меня.
— Наш дом выдержит эти волны, — сказал он, — тем более что они не успеют залить комнаты, потому что быстро отхлынут.
С этими словами муж закрыл окна, а я побежала закрывать входную дверь. Мне оставалось сделать пару–тройку шагов до двери, как в комнате появилась вода — чистая и прозрачная, словно родниковая. Как
Но что я увидела! Все море было скованно толстым антарктическим льдом — старым, бугрящимся неровной поверхностью. А поверх льда лежали слои и кучи видавшего виды снега. Единственное, что указывало на происшествие, которое я наблюдала, была дорожка метра в полтора–два шириной, идущая от нашего порога до места падения самолета. Там она просто исчезала. Но и эта дорожка была покрыта льдом, только более тонким слоем. А вдоль нее с двух сторон громоздились кучи снега, словно эту дорожку когда–то прочищали, отбрасывая снег на обочины.
Когда я снова вернулась в дом, воды там уже не было.
Вот такой сон. Вещий ли он? Не знаю. Прошло уже почти два года…
Раздел 4. Легкое цунами времени
Неожиданный звонок
С особенным чувством я взяла в руки раритет: «Рукоделие», авторы А. Д. Жилкина и В. Ф. Жилкин — с недавно обновленной в типографии издательства «Заря» обложкой. Шитый блок средней толщины при реставрации проверили на сохранность и прочность. Нитки оказались целы и держали сфальцованные тетради как надо. Все равно для надежности корешок пропитали клеем, затем по всем канонам высшего полиграфического мастерства изделие одели в твердый переплет. На лицевую сторону крышки приклеили старую мягкую обложку, покрыли лаком. Эта работа явилась данью уважения со стороны коллег, проявленной в связи с моим уходом на пенсию.
Так издание 1953 года получило новую жизнь. Как и я, оно вышло из активного употребления и превратилось в экспонат домашнего музея. Дорогой экспонат. Разве могла я знать, что с этой простой вещицы начнется мой трудовой путь и практически с нею же закончится? Это первая книга, подаренная мне мамой — за год до того, как я пошла в школу. По ней я самостоятельно училась шить. Теперь с нею ушла на отдых. Теплая волна смешанных чувств окатила душу. Я едва успела сглотнуть возникший в горле комок.
Книги как люди — когда о них забываешь, покрываются печалью, материализующейся в виде пыли, и их требуется хотя бы просто перебрать, чтобы освежить общий вид, встряхнуть, не дать уйти из них живому духу. Этим я как раз и занималась, когда прозвенел звонок квартирного телефона, который с наступлением эры мобильной связи давал о себе знать все реже, почти не напоминал. Но вот кто–то откопал в своих архивах мой номер… Чудно. Я подбежала к столу и плюхнулась в кресло, стоящее перед монитором компьютера, с приязнью поглядывая на экран, где на рабочем столе красовался майский пейзаж.
— Алло! — выдохнула своим мягким альтом. Слишком альтом и слишком мягким, чтобы не выдавать мой возраст.
Отозвавшийся голос оказался женским, очень смутно знакомым… Из запредельно давних времен. Однако вспомнить мне его не удавалось ни после первой фразы, ни после второй. Женщина назвала меня по имени–отчеству, попросила о встрече, мотивируя тем, что ей это крайне необходимо. От дальнейших объяснений отказалась, причем скомкано и сбивчиво, что вызывало подозрения.
— Простите, я не узнаю вас по голосу, — сказала я. — Мы знакомы?