Преодоление
Шрифт:
Расчёты не подвели: и хранилище оказалось примерно там, где надо, и существо иномирское меня доставило именно по назначению. Правда, прикрытие теперь было совершенно иное: не валун, а здоровенная, массивная, плоская плита. Причём стояла она так наискосок, что смотрелась, будто верхушка подземной скалы, торчащей на поверхности. Зато окантовка из протоплазмы вокруг неё однозначно указывала: цель достигнута. Что интересно, из всех остальных прибывших за мной следом соратников, данную окантовку заметили только Ксана и двойняшки.
С чего бы это им такие бонусы идут?
Мысль мелькнула и пропала. А я уже ползал по плите, пытаясь отыскать точку для контакта с символом на ладони. Она
Пару минут я подождал, давая помещению внизу чуток проветриться и обсуждая со всеми наши открывающиеся перспективы. Потом, в сопровождении Ксаны, Степана и Ольшина, отправился вниз.
Но при этом я хорошо слышал ведущиеся наверху разговоры:
– Теперь даже у меня будет свой личный серпанс! – восторгалась Журба. И я так понял, что производство фарфора накрылось медным тазом.
– Конечно! – распаляла больное воображение своей товарки по рабству Зоряна. – Миха такой! Он для каждого личного скакуна отыщет. И мы теперь можем никого не бояться, даже если наши мужчины уйдут в Светозарные!
– Здорово! – вроде и негромко шептала Бланш. – А как думаешь, если мы сами потом себе мужчин выбирать будем, они согласятся жить по нашему уставу?
– Ещё бы! – фыркала лидер, коей я прочил командование женским батальоном после нашего с Ксаной ухода. – Им же это будет выгодно. Никакого риска в сражениях с монстрами, а потом ещё и десять груанов, после определённой выслуги по времени в наших постелях!
Ого! Либо Зоряна до сих пор скрывала хорошо свой характер и взгляды на крутой интим, либо она сейчас попросту грамотно подыгрывает фантазиям Журбы, вызывая ту на полную откровенность.
Жаль, что я разговор до конца не дослушал. И по довольно простой причине: слишком расстроился. Делать внизу было нечего, а посему я быстро, возглавляя расстроенное трио почётного сопровождения, поднялся обратно на поверхность. Ещё и ладошкой махнул огорчённо двойняшкам, не желая давать пояснения. Их дал вместо меня Степан:
– Обокрали нас… Всё враги вынесли… Даже самого завалящего серпанчика не оставили… И вимлачи уволокли…
И таким плаксивым тоном это сделал, что мы от его ёрничества опять рассмеялись. И настроение тут же вернулось приподнятое. А и в самом деле, в чём проблема? Второе хранилище оказалось пустым? Так ведь и башня тут давно разрушена. Может, есть в этом какая связь? Да и плевать!
Ведь отныне мы с нашими знаниями и умениями что угодно разыщем и кого угодно под седло поставим. Было бы только желание и… время.
Эх, опять это упоминание о времени! Оно меня точно седым сделает!
Ну и помня об ограниченности нашего ходового ресурса, заторопился к Пирамидке. И только возле крепостной стены, а точнее, с внутренней её стороны, решил всё-таки провести первую охоту с использованием вимлача. Причём сам, без сопровождения и без «багажа». Потому что заметил сравнительно недалеко шесть тервелей, и на загривке одного из них – притягивающее взор сияние.
Но вначале сам ресурсом поинтересовался и всех остальных наездников по этому вопросу напряг. У моего скакуна оставалось четверть часа с максимальной нагрузкой, у остальных – только по пять минут. Разбираться смысла не было, что тому виной: наличие «багажа» или более короткий период функционирования. Но моей дальновидностью коллеги прониклись и повели своих серпансов на «стоянку». Там они намеревались закормить громадные привидения по максимуму уже давно и обильно заготовленными маринадами. Закон некоего сохранения
А я первым делом загрузил прямо на стене наших управляющих работой, отдав им холщовую сумку с найденными драгоценностями:
– Пока меня не будет, разберитесь с этим и разложите найденное по сходству и ценности.
Сам же первым делом вскрыл герметичный пакет и достал из него шапку наездника, присматриваясь к ней и прицениваясь со всех сторон. Сам материал поражал сразу: некие вискозные соединения, которые без высочайше развитой химической промышленности не получишь. Такая вещь и в упаковке не нуждается: валяясь в болотной жиже – не сгниёт. Внутренний слой мягкий, словно выложенный пухом, внешний – невероятно пружинистый, не поддающийся никакому разрыву. Не удивлюсь, если эта ткань и остриё тяжёлой стрелы, а то и пулю сквозь себя не пропустит. О толщине я уже не раз упоминал, она достигала сантиметров шести. Что нового оказалось, незаметное на наших наладонных символах, так это откидывающийся, пусть и тонкий козырёк. Когда он опускался вниз, то служил защитой от яркого солнца сверху. Или от дождя? Хотя тут ни первого, ни второго не бывает. А зачем тогда украшение, подобное козырьку, на Дне? Некая несуразность дизайна или новая тайна?
Тоже не помешает выяснить, изгаляясь в составлении новых вопросов.
Но чего-либо особенного в шапке я больше не обнаружил. Вполне возможно, что она только для того и служила, чтобы оберегать головы нечаянно вывалившихся седоков при ударе о камни? Как служат мотоциклетные шлемы мотоциклистам? Но некая обязательность просматривалась в обоих случаях. Раз на рисунках наездники изображались только так, то и я не стал игнорировать её ношение. Хотя изначально она мне показалась громоздкой и весьма неудобной в употреблении.
Но ничего, привык быстро. И когда добрался до облюбованной шестёрки тервелей, уже и не обращал внимания на нечто толстое и несуразное у себя на голове.
Хищники меня не просто заметили, а сразу же стали разворачиваться в мою сторону для встречной атаки. И чуть ли не моментально раскрыли свои пасти по самому максимуму, имея возможности цапнуть меня верхними резцами за ноги. И у меня вначале даже не получалось зайти за спину выбранному носителю груана. Твари попросту крутились на месте, расставив на меня огромные пасти. И наверное, они понимали, что пойдя в атаку на меня в виде колбасы-катка, ничего не добьются, банально не хватит высоты тела, которая у них не превышала двух с половиной метров.
Тогда пришлось их брать на измор: мой Росинант стал тупо нарезать вокруг группы монстров круги в одну сторону. На десятом – хищники ревели от злости. На двадцатом – уже просто пялились, не всегда успевая развернуться. И хоть на тридцатом уже и у меня стала голова кружиться, зато тервели перестали вращаться на местах и даже с каким-то унынием прикрыли свои пасти наполовину.
Вот только тогда я и начал забрасывать свою удочку-ловушку на прочном шпагате. Несмотря на предварительные тренировки, намучился я немало. Более десяти бросков оказались безрезультатными, и хорошо ещё, что вимлач не застрял между громадными тушами и ни разу шпагат не запутался в раззявленных ртах. Когда шкатулка падала не туда, приходилось обратно её выдёргивать с огромной силой, выбирая верёвку внатяжку как можно скорее. И один такой рывок, спровоцировавший полёт ловушки прямо мне в голову, показал, что шлемы скорее всего и носятся для предохранения оной как от ударов по темечку, так и от выемки мозга.