Преподобный Сергий Радонежский
Шрифт:
Тогда святитель со всеми священнослужителями пошел в церковь, взяв с собою и Преподобного; там он облачился во все священные одежды, велел Сергию гласно произнести Символ веры и, осенив крестообразно его преклоненную главу, поставил его во иподиакона. Началась Божественная литургия, и Сергий произведен был во иеродиакона и они вместе причастились Божественного Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа. На следующий день святитель рукоположил Сергия в священнический сан и повелел ему совершить святую литургию и своими руками принести Бескровную Жертву. Преподобный отец Сергий исполнил все повеления со страхом и духовной радостью.
По окончании литургии святитель Афанасий произнес над ним молитвы, совершающие его поставление во игумена. Затем
Начало игуменства Преподобного Сергия
С нетерпением ожидали братия своего игумена, исполнившись радости, встретили они его и поклонились ему до земли. Он же, войдя в церковь и припав лицом к полу, со слезами молился невидимому Царю, взирая на икону Святой Троицы, и призывал на помощь Святую Богородицу, предстоятеля престола Небесных Сил Предтечу, мудрых апостолов, и древних святителей – Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста, – и всех святых. Сергий просил их молиться, чтобы десница Вседержителя дала ему несмущенное дерзновение предстоять престолу Славы Живоначальной Троицы и касаться руками Агнца Божия – закланного за мир Христа, Сына Божия.
Окончив молитву, он обратился к братии со словом поучения, убеждая их не ослабевать в подвигах ради Царства Небесного. «Старайтесь, братия, войти в узкие врата, Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11: 12). Павел же галатам говорит: Плод же Духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5: 22). Давид же так сказал: Придите, дети, послушайте меня: страху Господню научу вас (Пс.
33: 12)». Благословив братию, Сергий сказал им: «Молитесь, братия, обо мне, ибо я человек малосведущий и неопытный. Вот я принял от Небесного Царя талант попечения о пастве словесных овец и должен буду держать о нем ответ. Меня страшит слово Господне: если кто соблазнит одного из малых сих… тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею ему и потопили бы его во глубине морской (Мф. 18: 6). Насколько же хуже будет тому, кто многие души потопит из-за своего неразумия! Смогу ли я смело сказать: Вот я и дети, которых Ты мне дал, Господи! (Ис. 8: 18). Услышу ли я Божественный голос Пастыря горних и дольних, великого Господа, с милосердием вещающего:
Добрый и верный раб… войди в радость господина твоего (Мф. 25: 21)».
Говоря это, Преподобный держал в уме жития великих светильников монашества, на земле во плоти ангельски проживших, – Антония Великого и великого Евфимия, Саввы Освященного, ангелоподобного Пахомия, Феодосия Киновиарха и прочих. Блаженный дивился их жизни и душевному расположению: как они, будучи во плоти, побеждали бесплотных врагов, уподоблялись ангелам, устрашали диавола. Размышляя об этом, Преподобный усердно молил Бога, дабы сподобил его непреткновенно идти по стопам этих подвижников, и убеждал братию подражать их равноангельной жизни.
Став настоятелем, Преподобный
Преподобный Сергий самостоятельно пек просфоры – толок и молол пшеницу, просеивал муку, заквашивал и месил тесто. Так, испекши просфоры, он служил Богу своими праведными трудами, и никому другому из братии он не позволял печь просфоры, хотя многие этого очень хотели. Но Преподобный старался во всем быть и учителем и исполнителем: он сам варил кутью, скатывал свечи и вычитывал каноны.
В отношении к братии и в сане игумена он нисколько не переменился. По-прежнему он учил не столько словом, сколько своим примером. Он не изменил своих монашеских правил, помня Сказавшего: Кто из вас хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугой (Мк. 9: 35). Но, приняв на себя духовную ответственность за Троицкую братию, Преподобный Сергий внимательно следил за внешней и внутренней жизнью иноков. Он установил следующий обычай. После повечерия, глубоким вечером, почти ночью, особенно в темные и долгие осенние и зимние ночи, помолившись в своей келье, Преподобный выходил из нее, чтобы обойти все кельи монахов.
Сергий имел попечение о своей братии, заботясь не только об их телесном благе, но и о душевном, поэтому он желал знать жизнь каждого из них и стремление к Богу. Если он слышал, что кто-то молится, или кладет поклоны, или в безмолвии с молитвой занимается рукоделием, или читает святые книги, или плачет и сетует о своих грехах, – об этих монахах он радовался, благодарил Бога и молился за них, чтобы они до конца довели подвиги добродетели. Претерпевший до конца, сказано, спасется (Мф. 10: 22).
Если же Преподобный слышал, что монахи беседуют, собравшись вдвоем или втроем, или смеются, он негодовал и, желая прекратить недозволенную беседу, ударял рукой в дверь или стучал в окошко и отходил. Таким образом, он давал знать о своем приходе и своим невидимым посещением останавливал праздные беседы. На следующее утро он призывал к себе празднословивших, но и тогда не сразу запрещал им беседы, не обличал их с гневом и не наказывал, но издалека, тихо и кротко, как бы рассказывая притчи, беседовал с ними, желая узнать их прилежание и усердие к Богу. И если брат был послушливым, смиренным и горячим в вере и в любви к Богу, то вскоре, поняв свою вину, он со смирением, припав к земле, склонялся перед Сергием, умоляя простить его. Если же брат был непокорным, с сердцем, помраченным от бесов, если он стоял перед игуменом, думая, что святой говорит не о нем, и почитал себя безгрешным, пока Преподобный терпеливо обличал его, по слову Писания: Пусть накажет меня праведник милостью своею и обличит меня (Пс. 140: 5), то на такого непокорного брата игумен накладывал епитимью, потому что тот не понял своей вины и не осознал своих грехов; и тогда, наставив на путь исправления провинившегося, Преподобный отпускал его. Так Сергий учил братию прилежно молиться Богу, не беседовать ни с кем после повечерия и не выходить из своей келии в чужие без крайней необходимости и нужды, но заповедовал каждому, уединившись в своей келии, втайне молиться Богу и заниматься по силе своим рукоделием, к которому способен, имея во все дни непрестанно на устах псалмы Давида.