Прерванный полет Карлсона
Шрифт:
– Ты займешься, это точно, – с сомнением произнесла Серафима Максимовна. – Теперь я уже не уверена, что на самом деле лавку надо было оставлять. Лучше было сразу продать, и ведь покупатель был! Бедный Петр Евгеньевич! Не успели мы ему ее толкнуть!
– Что за жаргон, Серафима Максимовна? «Толкнуть»… Все равно бы не успели это сделать, даже если бы и договорились… Его же замо… извините, убили в ту же ночь, – удивилась Лолита. – Что-то раньше вы о нем совсем другое говорили! Орали, обзывали последними словами…
– Теперь-то
– А я считаю, убили Петра Евгеньевича из личной неприязни, не выдумывайте ничего, – возразила Лолита.
– Кто? Кому он понадобился? Зачем убивать старика? Хотя давно прикончить надо было, прости господи. – Серафима Максимовна перекрестилась.
– Это уж я не знаю. Пусть компетентные органы разбираются, – беззаботно ответила Лолита, вертясь перед зеркалом в тяжелой бронзовой раме. – А все-таки раньше зеркала лучше делали. Как-то красивее в них выглядишь, не так четко, а слегка размыто и загадочно. Словно глядишь на себя через призму веков…
– Ты сегодня какая-то загадочная, – просто шарады с кроссвордами кидаешь. Что случилось-то? И блеск в глазах, и румянец…
– Влюбилась я! И теперь мне все равно, закроемся мы или не закроемся. Мне даже его мама нравится!
– Еще скажи – все равно, убьют или не убьют. Сейчас не о любви надо думать, а что дальше делать, – нахмурилась Серафима Максимовна, пряча улыбку.
– Вот как раз теперь-то и хочется пожить! Всегда быть рядом с ним, с моим любимым, – продолжала вертеться перед зеркалом Лолита.
– Какие разительные перемены, – удивилась Серафима Максимовна. – Муж, что ли, из тюрьмы вышел? Выпустили? Оправдали? Простила? Мы же бабы – такие дуры.
– Какой муж? – Лолита нахмурилась, даже перестала смотреться в зеркало.
– Твой Олег, – ответила Серафима Максимовна. – Забыла, что ли? Ну ты даешь!
– Да бог с вами, причем тут Олег? Я уж и забыла о нем! Я сейчас говорю о мужчине моей мечты, о Леониде, – мечтательно закатила глаза Лолита.
– Ну и ветреная ты, – хмыкнула Серафима Максимовна. – Это в таком-то возрасте!
– Дался вам всем мой возраст, – нахмурилась Лолита. – Мне сейчас все равно! Я лечу на крыльях любви навстречу прекрасному и светлому чувству.
– Даже то, что и на меня покушались, тебе плевать? – спросила Серафима Максимовна.
– Не поняла… – притормозила в своих фантазиях
– Звонил следователь, который ведет дело об убийстве Петра Евгеньевича, – вздохнула она.
– И что сказал?
– Что мы с тобой не отравились только потому, что пили коньяк, с ядом оказалась только водка! Каролина единственная, кто пил водку, она сказала, что от коньяка ей плохо. Бедное дитя, знала бы она, как с водки бывает плохо! Но сейчас не об этом. А вот водка-то была моя! Грешна, люблю махнуть рюмочку в тишине и одиночестве. Гостей-то у меня не бывает. Это с вами как-то повезло, вот я и обрадовалась.
– То есть вам подсыпали отраву в водку, надеясь, что рано или поздно вы ее выпьете? – уточнила Лола.
– Конечно, а как иначе? Кто мог думать о Каролине? Она – жертва несчастного случая, пострадала из-за меня.
Лолита с удивлением посмотрела на нее.
– Убили антиквара, покушались на вас. Похоже, правда завелся маньяк! На меня вот тоже…
– Ты тоже причастна к торговле антиквариатом, – хмуро посмотрела на нее Серафима Максимовна.
– Может, здесь другое? – задумалась Лолита.
– Что, например?
– Говорят, меня уже дважды убить хотели.
– Что? И тебя тоже? О господи! – воскликнула Серафима Максимовна, часто крестясь. – Тебя-то за что?
– Что значит – меня? А вас, значит, есть за что? Я ваша хозяйка, – напомнила Лолита.
– Жизнь долгая была, может, меня и есть за что… – напустила туману Серафима Максимовна.
– Вот, кстати, про жизнь… В чем погибший конкурент обвинял моего отца? Вы же были с ним долгое время и все знаете. – Лола присела на маленький облезлый пуфик на кривых бронзовых ножках. Наверное, тоже антикварный.
– Чего садишься на музейную вещь? Еще продашь! – нахмурилась Серафима Максимовна.
– Да кому эта страсть нужна? – отмахнулась Лола. – Даже неудобно в прихожей башмаки надевать!
– Восемнадцатый век! Да на нем, может, лежали ножки какой-нибудь средневековой потаскушки! – возмутилась Серафима Максимовна.
– Вот и хорошо, а теперь посидит моя попа, она не хуже ножек какой-то инфанты, – парировала Лолита. – Не уходите от ответа. Что было между ними?
– Давно это было…
– Давно, но, может, аукнулось сейчас, поэтому требует пересмотрения по всем позициям. Рассказывайте!
– Долгий разговор, – снова с неохотой отвернулась Серафима Максимовна.
– А я никуда не спешу. Что-то вы не горите желанием откровенничать, – отметила Лолита.
– На что намекаешь? Мне скрывать нечего. Просто неинтересный, нудный рассказ…
– Понятно. А не пройтись ли нам в то маленькое уютное кафе, что я видела за углом? – предложила Лолита.
– Сейчас, только табличку повешу, что магазин закрыт, – тут же подхватилась Серафима Максимовна. – Конечно, пройтись! Там так пахнет вкусными пирожными!..