Прерыватель. Все части
Шрифт:
Марина работала уборщицей на почте и в местном магазине. Хозяйства своего она не держала, едва хватало средств на то, чтобы поддерживать в надлежащем состоянии дом. Раньше, когда была она при старом участковом, тот помогал, привлекая к работам в её дворе провинившихся чем-нибудь мужиков. А как осталась без протеже, те даже за деньги не хотели ей ничего делать, вымещая на ней свою обиду на ушедшего на пенсию капитана.
– По всякому бывает, – ответил я на её вопрос.
– Ну, – Марина подняла стопку и подмигнула, – здрав будь, боярин. С днюхой
– Ага, – кивнул я, заранее поморщился и последовал её примеру.
Вообще, человек я не особо пьющий. Даже можно сказать, что непьющий почти совсем. Все мои сегодняшние мечты о бокале вина – исключительно последствия тяжёлого дня. Такие желания возникают у меня не часто. Я люблю порядок в делах и ясное мышление. В моей работе это крайне необходимо, иначе всё выйдет из-под контроля и начнётся апокалиптический хаос.
Но в этот раз я как-то промахнулся. После второй стопки мозги мои отказались анализировать ситуацию и соизмерять риски. Выслушивая речи Марины, всё больше повествующие о её тягостном бытии, я настолько проникся к ней состраданием, что не заметил, как к одиннадцати вечера оказался с бедной женщиной под одним одеялом.
Уж не знаю, было ли у нас ночью что-то недозволительное – сомневаюсь, что я в таком состоянии мог бы напрячь хоть какую-нибудь мышцу, однако первым, что я увидел следующим утром, было довольное выражение на лице Марины. И чем больше я эту радость распознавал, тем в больший ужас начинало приходить всё моё похмельное существо.
Марина стояла в дверном проёме, разделявшем спальню и общую комнату. Уперев руки в бока, она продолжала, как и вчера, безмятежно улыбаться. Из одежды на ней имелись только обтягивающее полутреко и короткий розовый топ, настолько несоответствующий размерам её грудей, что они из-под него выглядывали бессовестно и устрашающе. Я зажмурился. Кровь тягучими толчками проникла в самую сердцевину моей головной боли. Я застонал, не в силах сдержать страдание.
– Ох ты бедненький, – ласково проворковала Марина. – Головушка бо-бо? Надобно похмелиться.
– Стоп! – закричал я, и голова моя взорвалась от этого чрезмерного напряжения.
Марина испугалась. Я это успел заметить и решил воспользоваться моментом.
– Времени сколько?
– Девятый час.
– Никакого опохмела, – чуть тише сказал я. – Мне на работу. И вообще, не думай, что мы стали ближе, чем всегда были.
– Что? – удивилась Марина. Моя последняя фраза и впрямь выглядела каким-то бредом.
– Спасибо за компанию, – из последних сил выдавил я, – но тебе надо домой.
– Ну это само собой, – Марина успела придти в себя. – Другого я не ждала. Все вы одинаковые. Тьфу на вас, – она подошла к стулу, стянула с его спинки своё платье и, ещё выше задрав топ, стала одевать его через голову. Её большие напрягшиеся соски посмотрели на меня с укоризной. И мне сделалось стыдно. – Тут девка какая-то к тебе заходила, – продолжила она. – Но ничего не сказала.
– Какая девка? – чувство стыда быстро сменилось предчувствием свершившейся совсем недавно трагедии.
– Да почём мне знать. Тощая. Чернявая. С короткой стрижкой. Не местная. Я тут всех баб знаю.
– А-а-а… – я схватился за голову, но уже не от боли, а от понимания того, что только что потерял свою Ленку.
Но ведь она должна была приехать завтра. Да и какая теперь разница. Что я буду гадать.
– Давно? – уцепился я за промелькнувшую вдруг спасительную мысль.
– Полчаса назад.
Я выскочил из постели как ошпаренный. Слава богу, на мне оказались трусы, иначе я никогда потом не простил бы себе такого позора.
Наспех одев успевшую просохнуть после вчерашнего ливня форму, я выпроводил за дверь Маринку и бегом, пересиливая рвущиеся во всём теле нервы и жилы, понёсся в сторону магазина. Может быть, продуктовая машина ещё не успела уехать. А другого варианта выбраться из Подков в Перволучинск никогда не имелось.
3
Картина бегущего со всех ног милиционера не могла не привлечь внимания. Копошившиеся в своих огородах подковцы, бурые от беспощадного солнца, с любопытством провожали меня долгим взглядом, полагая, наверное, что я устроил за кем-то самую настоящую погоню. Но мне было сейчас не до них. Пусть думают что хотят. Главное – догнать Лену и всё ей объяснить. Как именно я стал бы ей объяснять наличие в своём доме сосцеликой Марины, я пока не знал. Придумаю что-нибудь на месте, успокаивал я себя. И нёсся, чувствуя, что моя голова сейчас взорвётся, как перезревший арбуз.
Продуктового грузовика у магазина я уже не застал. Отдышавшись немного, я бросился внутрь, чтобы спросить у продавщицы, давно ли уехала машина и садилась ли в неё моя девушка. Ринувшись в приоткрытую дверь, я столкнулся с каким-то незнакомым мужчиной. Крепкий, чуть старше сорока лет, одетый в камуфляжную куртку и такой же расцветки штаны, он почти не сдвинулся с места от моего толчка. Только широкополая охотничья шляпа слетела с его головы. Он посмотрел на меня так, что мне сделалось немного не по себе. Что-то дикое, звериное было в его взгляде. Я не сомневаюсь, что, если бы в его руке оказался в этот момент топор, то он не задумываясь раскроил бы мне череп.
– Простите, – машинально сказал я.
Мужчина осмотрел меня с ног до головы, на секунду замялся, поднял с пола шляпу и прикрыл её полями глаза. Так и не сказав ни слова, тяжело перешагнул через порог и скрылся из вида, завернув в сторону почты. Неприятный осадок, оставшийся от его властного взгляда, ещё минуту сбивал меня с мыслей.
Другие чувства теснили в этот момент всё моё существо. И я снова переключился на свою волну.
– Товарищ лейтенант, – испуганно воскликнула продавщица, увидев меня в таком возбуждённом состоянии, – что-то случилось?