Преследуя Аделайн
Шрифт:
Она проводит рукой по своему плоскому животу, пока кончики ее пальцев не касаются края нижнего белья.
— Адди, — рычу я сквозь стиснутые зубы. Мои руки скользят вверх по ее бедрам, останавливаясь в месте их соединения с бедрами. Я слабый человек, и у меня не хватает сил отказать ей в желании прикоснуться к ней.
— Да, Зед? — спрашивает она, ее хриплый голос низкий и придыхательный. Мои бедра нетерпеливо дергаются в ответ. Она улыбается, злобно и жестоко.
Наконец, она приподнимается и сдвигает трусики в сторону, обнажая
— У тебя есть пять гребаных секунд…
— Шшш, малыш. — Меня так задевает то, что она называет меня «малыш», что моя угроза исчезает, как будто мой голос был призраком, дразнящим уголком глаза.
Ее улыбка расширяется от моего недоверчивого взгляда, но я только в замешательстве, почему она решила, что, назвав меня малышом, успокоит меня.
Теперь все, что я хочу сделать, это перевернуть ее на колени, прижать это милое личико к простыням и трахать ее до тех пор, пока ее голова не вылезет из-под кровати.
Прежде чем я успеваю сделать это, она, наконец, опускает бедра. Я стону от ощущения, что мой член обволакивает липкое тепло, когда она скользит вверх и вниз по моей длине. Моя голова откидывается назад, а руки крепко сжимают ее бедра. На ее коже останутся синяки, и эта мысль только сильнее раззадоривает зверя.
— Черт, Адд…
Я не успеваю даже закончить свою молитву, как кончик моего члена проскальзывает внутрь, и я совершенно не в состоянии сформулировать слова.
Медленно-торжественно она вводит мой член в себя, балансируя своим весом на моем животе. Из ее рта вырываются короткие, задыхающиеся стоны, а я трепещу под ней.
Так чертовски тесно.
— Боже, я слишком полна, — хнычет она, ее собственное тело дрожит, когда она пытается принять меня внутрь.
— Детка, я не смогу контролировать себя долго. Сядь. Сядь.
Засосав нижнюю губу между зубами, она приподнимается в последний раз, прежде чем полностью сесть на мой член.
С ее губ срывается вскрик, ее глаза округляются. Мое тело гудит от эйфории от того, что ее киска так чертовски плотно обхватывает меня.
Чертова нирвана. Ничто не может сравниться с этим.
— Теперь двигайся, — произношу я, и мой контроль ослабевает, когда я поднимаю бедра вверх. Этого достаточно, чтобы послать электрические разряды по моему позвоночнику.
Ее подбородок вздергивается, глаза закатываются, когда она поворачивает бедра.
— О, — стонет она, продолжая двигаться, пока мы оба не впадаем в бред. Она двигается медленно и плавно, скользя вверх-вниз и вращая бедрами так, что я вижу целые созвездия.
Ее глаза прищурены, маленький ротик приоткрыт, когда она получает удовольствие от моего члена. Ощущения невероятные, достаточные, чтобы я кончил, если бы позволил себе это, но мне нужно больше. Она нужна мне быстро и сильно.
— Маленькая мышка, — зову я, мой голос хриплый от
Ее глаза открываются, а дыхание замирает. На мгновение мы оба застываем во времени, а затем она начинает действовать. Я шиплю от ощущения, что выскальзываю из нее, а затем она катапультируется к краю кровати.
Она выбегает из комнаты и устремляется к лестнице. Я следую за ней по пятам, наслаждаясь изумленными криками, которые вырываются из ее горла каждый раз, когда она видит меня так близко.
Я намеренно позволяю ей бежать, мой член еще больше твердеет от погони.
Моя маленькая мышка любит пугаться. И я получаю удовольствие от того, что заставляю ее это делать.
Сбегая по лестнице, она стремится к задней части дома. Я усмехаюсь, когда понимаю, куда именно она направляется.
Я позволяю ей добраться до прихожей, прежде чем схватить ее, наслаждаясь тем, как она впивается ногтями в мою руку.
— Пытаешься пережить любимое воспоминание, шалунья?
Она рычит в ответ, бьет ногами по воздуху. Я почти врываюсь в солярий, красота его теряет для меня смысл, когда я держу в руках самый драгоценный подарок.
Я опускаюсь на колени и кручу ее вокруг себя, смеясь, когда она сопротивляется.
— Чувствуешь знакомое?
— Зед! — возмущенно кричит она, но я не даю ей ни секунды, чтобы сориентироваться. В считанные секунды она оказывается на спине, глядя на меня широко раскрытыми глазами.
— Дай мне знать, какие звезды ты предпочитаешь. Те, что над тобой, или те, которые я заставлю тебя увидеть.
А затем я вхожу в ее тесное тепло, не давая ни одному из нас ни секунды на подготовку к этому. Она вскрикивает, ее спина выгибается, а когти заостряются, когда она проводит ими по моим рукам.
— Господи, мать твою… — ее слова обрываются от очередного резкого толчка, стон заменяет ее грешные слова.
Я содрогаюсь, мой контроль полностью нарушен, когда я вхожу в нее, трахая ее так сильно, что я вынужден продолжать тащить ее обратно вниз к себе.
Резкие крики наполняют воздух, и в какой-то момент звук становится таким высоким, что я боюсь, что сломал что-то внутри нее.
Но затем ее киска крепко сжимается, делая почти невозможным движение, прежде чем она кончает на моем члене, ее тело почти конвульсирует от силы.
Мое имя срывается с ее губ, но я не могу остановиться. Звук шлепков нашей кожи и ее беспорядочные слова отражаются от окон, окружающих нас, пока я продолжаю входить в нее.
Ее маленькое горло в моей руке, я сжимаю его, пока она не может больше произнести ни слова. Рука обхватывает мою руку, вычерчивая кровавые полумесяцы на моей коже, пока она борется за кислород. Я с радостью принесу в жертву свое имя на ее языке, если это позволит мне подняться с ней на небеса.
Я обнажаю зубы, сильное наслаждение бежит по моему позвоночнику и нарастает у основания.