Преследуя любовь

Мэи?сен Кэт T.

Я смотрю, как она выпивает целый стакан сангрии, и почти сразу же она выглядит спокойнее. Называют имена Эрика и Шарлотты, и они выходят на сцену. Я не могу не восхищаться ее потрясающей фигурой, когда она проходит мимо меня. Эти изумрудно-зеленые туфли потрясающе смотрятся на ее загорелых ногах. Я хватаю ее за запястье, когда она проходит мимо: — Удачи, Шарлотта, — говорю я.

Ее взгляд снова встречается с моим, как будто она что-то ищет, но я не знаю, потому что она мне не говорит. Эрик приглашает ее за собой, и они выходят на

сцену. Ее тело выглядит более расслабленным.

Да, она чертовски пьяна.

Я узнаю песню почти сразу. Ее голос ангельский, и она закрывает глаза, когда поет свою партию. Я сижу и смотрю, впитывая каждое слово, когда она начинает петь «Just Give Me A Reason».

Эрик поет мужскую партию, но я начинаю отключаться, потерявшись в потоке эмоций.

Так вот что она чувствует?

Что мы сломлены.

Я отгоняю эту мысль.

Конечно, нас можно исправить, это же мы, в конце концов. Это не какая-то школьная интрижка. Если я был тем, кто сломал нас, уйдя, тогда что именно ей нужно от меня, чтобы исправить нас?

Толпа аплодирует и свистит, когда песня заканчивается. Слова были просты и понятны. Мы можем научиться любить снова, и мы не сломлены.

По крайней мере, я признаю ошибки, которые совершил и продолжаю совершать. По крайней мере, я пытаюсь. Она должна это видеть, иначе она не стала бы так открыто петь эту песню.

Шарлотта возвращается к столу и садится на стул. Эрик наливает ей сангрию, зачем, черт возьми, я понятия не имею. Ей нужно перестать пить.

Пока она продолжает смотреть на меня, я наблюдаю за ней, не зная, кто первым нарушит зрительный контакт, мы оба словно пытаемся прочитать мысли друг друга. Я первым отворачиваюсь только потому, что женщина рядом со мной просит прикурить, на что я вежливо отвечаю, что не курю.

Играет музыка, и толпа встает, чтобы потанцевать. Атмосфера расслабленная. Сангрия смертельно опасна — она подкрадывается к вам, когда вы меньше всего этого ожидаете. Адриана и Элайджа на танцполе. Эрик учит туристов танцевать «Макарену», и я должен признать, что на это стоит посмотреть. Никки и Рокки исчезают, но их вещи все еще здесь. Несомненно, в ванной их ждет быстрый секс.

— Лексссс, — невнятно произносит Шарлотта, когда подходит и садится ко мне на колени.

— Шарлотта, ты пьяна.

— Нет, не пьяна. Я просто очень, очень, очень, очень счастлива, понимаешь? — она улыбается, беря еще одну рюмку.

— Достаточно сангрии для тебя.

Я отодвигаю стакан, но она хнычет.

— Нет, Лексс… смотри, я в порядке. Видишь, ты мне даже нравишься сейчас.

— Значит, раньше я тебе не нравился?

— Нет, я ненавидела тебя… ненавидела за то, что ты оставил меня одну… оставил нас.

— Ты ненавидела меня, Шарлотта? — осторожно спрашиваю я.

Она обхватывает руками мою шею и притягивает меня к себе, вдыхая запах моей кожи.

— Конечно, я ненавидела тебя… но теперь ты мне снова нравишься, — она целует мой лоб, затем

улыбается. Мои руки обвивают ее талию, прижимаясь к ней, пока она пытается успокоиться.

— Что ты имеешь в виду под нами, Шарлотта?

— Ты и я, мы, — ее тон меняется, — Давай потанцуем… пожалуйста, Лекс.

Она спрыгивает с моих колен и тащит меня на танцпол. Мы танцуем, и она крепко прижимается ко мне. Она поет мне, а я пою ей в ответ. Это наш единственный способ говорить друг с другом. Я даже не могу вспомнить, что это за песня, потому что я потерян в этом моменте с ней. Группа объявляет, что это последняя песня вечера, и что же они играют? Уитни Хьюстон. Я позволяю Шарлотте веселиться с девочками, они танцуют под музыку 80-х годов.

Я возвращаюсь к столу и вижу, что Эрик, Рокки и Элайджа смеются, глядя на меня.

— Что?

— Почему вы, ребята, не можете просто поцеловаться и помириться? — Эрик смеется.

— Или поцеловаться и потрахаться, — подхватывает Рокки.

— О, подождите, слишком поздно, вы, ребята, уже сделали это, — укоряет Элайджа.

— Забавно, ребята. Раз уж вы трое так заинтересованы, почему бы вам не задать Шарлотте те же вопросы?

— Чувак, у нее будут мои яйца, если я спрошу ее об этом.

— Я думал, Никки уже носила их как серьги, — саркастически отвечаю я.

— Ооо, щелк! — радостно восклицает Эрик.

— Извини, чувак, но он прав. Какого хрена ты так взмок? — шутит Элайджа.

— Чувак, моя жена горячая штучка. Она моя мамочка, к тому же она извращенка, как дерьмо в спальне. Был один раз… — Никки подошла к нему сзади и ущипнула его за ухо, как непослушный первоклассник.

— Что ты говорил обо мне?

— Ничего… что ты красивая… отличная мать и нежный человек.

Эрик чуть не выплевывает свою сангрию. Я прячу свой смех за бокалом вина в руке. Элайджа изо всех сил старается сохранить прямое лицо, но у него ничего не получается.

— Я разберусь с тобой позже, — отвечает она властным тоном.

Глаза Рокки загораются, его руки потираются от восторга.

— Ладно, я ухожу, ребята, — щебечет Эрик, — Мой друг прислал мне сообщение, и оказалось, что в клубе видели очень горячую модель. Я просто жду, чтобы узнать, где, — он продолжает писать на своем телефоне, быстрее скорости света. Шарлотта и Адриана возвращаются за стол, обе выглядят расслабленными и отдохнувшими.

— Ты готов идти, детка? — Адриана спрашивает Элайджу.

— Готов, когда ты будешь готова, принцесса, — пробормотал Элайджа.

— Чувак, я не единственный, у кого нет яиц, — Рокки хихикает.

— Что я могу сказать? Я самый счастливый парень на свете… — он делает паузу, затем продолжает, — без яиц.

Адриана прижимается к нему и прощается со всеми. Затем она быстро отводит меня в сторону: — Ты в порядке, Лекс?

— Да, в порядке. Пожалуйста, забери Элайджу домой и делай все, что вы, молодые ребята, делаете в эти дни.