Преступление графа Невиля. Рике с Хохолком
Шрифт:
Стало быть, Орест и Электра были еще не связаны брачными узами. В двадцать с небольшим что может быть естественнее? Но на праздниках они обычно пребывали в одиночестве. Юноши и девушки обращались к Серьёзе, достаточно невзрачной, чтобы служить наперсницей, и говорили ей: «Твоя сестра!» или «Твой брат!» – с душераздирающими интонациями.
Серьёза отвечала: «Она вас ждет» или «Он вас ждет», а ее не слушали. Она сама была самой горячей поклонницей своего брата и особенно сестры. Больше всего на свете она любила
– Выходи за меня замуж.
– Ты одна просишь моей руки.
– Ты слепа, Электра. Все без ума от тебя и не смеют к тебе подойти.
– Почему?
– Потому что ты идеальна, а они заурядны. Я наблюдала за ними. Они запросто ухаживают за девушками, которых и хорошенькими-то не назовешь. Они донимают меня дрожащими голосами, лепеча комплименты в твой адрес, а потом – хвать какую-нибудь проходящую мимо Мари-Астрид или Анн-Соланж.
– Что же ты мне посоветуешь?
– Выходи за меня.
С Орестом дело обстояло иначе, потому что проявлять инициативу полагалось ему. Когда он знакомился с девушкой, та моментально глупела – либо и без того была глупа, либо так действовал на нее шарм молодого человека. Вальсируя с Электрой, он говорил ей:
– Ты не только красивее всех, ты и всех умней. Выходи за меня замуж.
– Кроме брата и сестры, никто не хочет на мне жениться.
– Нам бы пожениться всем втроем.
– Я не уверена, что Серьёза захочет тебя в мужья, мой бедный Орест.
– Я и сам не уверен, что хочу ее в жены.
– Только не надо злословить о моей сестренке.
– Как жаль, что она не дурнушка! Хоть характер бы был!
– Прекрати. Характера у нее на двоих хватит.
– Никогда бы не подумал.
– По крайней мере, ты признаешь, что она не дурнушка.
– Но и не красавица.
– Ей всего семнадцать лет.
– Ты в шестнадцать уже была убийственно красива.
– Однажды Серьёза нас удивит.
– Ты хочешь сказать, что однажды она перестанет выглядеть отсутствующей?
– Когда она со мной, она так не выглядит.
– Она не может прожить с тобой всю жизнь.
– Откуда тебе знать?
– Перестань, можно подумать, ты неликвидный товар.
Электра думала, что не отказалась бы поселиться вместе с Серьёзой. В те считаные разы, когда ей брезжил флирт с каким-нибудь Жеан-Себастьеном или Пеллеасом, она думала, что умрет от скуки. С сестренкой же ей всегда было весело и интересно. Она, как и все, заметила, что Серьёза коренным образом изменилась в двенадцать с половиной лет, но считала ее такой же замечательной, как и прежде.
Замысел, который с утра воодушевил графа Невиля
Для очистки совести он позвонил Эврару Шверингену, который знал все, абсолютно все об истории бельгийской аристократии с 1830 года.
– Дорогой Эврар, мне нужны твои познания. Есть ли прецедент в плане убийства на светском приеме в нашей среде?
– Есть, и много. Я не могу перечислить все, дорогой Анри.
– Немаловажная деталь: речь идет о случае, когда убийцей был тот, кто принимал?
– Конечно. Князь де Ретор-Каросс убил герцога де Муаланвеза на коктейле, устроенном князем в честь дня рождения короля, баронесса де Бернах убила виконтессу де Ламберти на благотворительном балу, который она давала в своем поместье, и так далее. Таких случаев тоже предостаточно. Реже бывает, что гость убивает хозяина: это труднее оправдать. Тогда как если хозяин убьет гостя, все это поймут.
– Ты хочешь сказать, что не было последствий?
– Что ты себе вообразил? Закон суров, но справедлив, разумеется.
– Я имею в виду общественное мнение. Как наш круг обошелся с этими убийцами?
– Наш круг все прекрасно понял и продолжал принимать их и их родных.
– Как можно принимать людей, которые в тюрьме или на эшафоте?
– Посылая пригласительные карточки на их имя.
Ошарашенный Анри помолчал.
– Еще один вопрос, – снова заговорил он. – Были ли названные тобой убийства предумышленными?
– Разумеется, нет.
– Почему разумеется?
– Будь они предумышленными, в нашей среде это сочли бы неприемлемым. Убить гостя в порыве гнева – в этом есть класс, есть шик. Замыслить же убийство гостя – значит доказать наигрубейшим образом, что ты пренебрегаешь искусством принимать гостей.
– Значит, ты не можешь назвать мне ни одного случая?
– В нашей среде? Ты бредишь, дорогой Анри.
– Может быть, в одном из упомянутых тобой случаев имелся скрытый умысел?
– Умысел невозможно скрыть. Убийство выглядит совсем иначе, когда его замышляют заранее.
– Итак, что же будет, если один из нас убьет гостя умышленно?
– Ты знаешь это не хуже меня: он выпадет из нашего общества. Ни он, ни его близкие больше не будут гостями на наших приемах.
Невиль был ошеломлен жестокостью подобной кары.
– Но к чему твои вопросы, дорогой Анри?
– Как ты знаешь, в это воскресенье я даю garden-party и замышляю убийство, дорогой Эврар.
– Узнаю тебя. До воскресенья, дорогой друг, буду рад тебя видеть.
Невиль повесил трубку, закрыл лицо руками и поставил крест на убийстве Клеофаса де Тюинана.