Преступление победителя
Шрифт:
Гобелены были вытканы довольно неумело. Неспособность валорианцев создавать прекрасное, пожалуй, позабавила бы Арина, будь он в хорошем настроении. Они всегда только крали и отбирали силой, но сами сотворить красоту не могли.
Но когда Арин подумал об этом, то вспомнил, как порхали по клавишам пальцы Кестрель, то взлетая, то снова опускаясь и мчась в диком танце. Он снова вспомнил об испорченном платье. С этими мыслями он все дальше и дальше уходил в темноту пустого зала, пока не уперся в стену.
Арин выругался и посмотрел на потолок, украшенный резными завитками. Стараясь не оскорбить бога заблудившихся путников,
14
Арин лежал на каменном полу, неловко изогнув шею — мешало что-то холодное и жесткое. Несколько секунд он ничего не мог сообразить, но потом в голове всплыли слова «решетка» и «засада».
Арин не пошевелился и не стал открывать глаза. Едва ли он долго был без сознания: чьи-то руки ощупывали его, проверяя, нет ли оружия. Арин никогда не носил кинжал на бедре, слишком по-валориански это выглядело. Но нападавший отыскал нож, спрятанный в сапоге, после чего навалился на Арина, придавив его грудь коленом. Он оказался тяжелым, и Арину стало нечем дышать. В голове шумело, к горлу настойчиво подкатывала тошнота. Неожиданно тяжесть с груди исчезла.
— Сейчас мы тебя разукрасим, — произнес незнакомец и приложил кончик ножа к губам Арина.
Тот молниеносно выбросил вверх сжатый кулак. Судя по резкой боли в костяшках пальцев, Арин попал в кость. Скинув с себя обидчика, он вскочил на ноги. Теперь Арин пришел в себя и был уверен, что больше не окажется на лопатках.
Незнакомец потряс головой, ошеломленный ударом. Его волосы блеснули в свете лампы. Светлые волосы. Валорианец, одетый в черную форму военного. К тому же вооруженный до зубов: за поясом короткий меч, в каждой руке нож. Один из этих клинков он отнял у Арина. Придется потрудиться, чтобы вернуть оружие себе.
Арин по-прежнему находился между противником и решеткой. Невыгодное положение. Нападавший замахнулся на Арина его собственным ножом. Арин пригнулся, и лезвие со скрежетом и искрами полоснуло по металлу за спиной. От неожиданности противник потерял равновесие, и Арин воспользовался его ошибкой. Он ударил нападавшего коленом в живот, схватил за запястье и вырвал нож. Но он слишком сосредоточился на своей цели, и валорианец нанес удар вторым клинком. Это был очень красивый кинжал. Оружие ярко блеснуло и отвлекло Арина, заставило задуматься, когда размышлять было нельзя. Он не успел увернуться: лезвие рассекло лицо.
Лоб и щеку обожгла боль. Левый глаз залило кровью. Арин инстинктивно заморгал. По щеке текли кровавые слезы, и Арин машинально зажал порез рукой.
Это его и спасло. Случайным движением он отбил второй удар, который вместо лица пришелся в предплечье. От неожиданности Арин покачнулся, выронив нож, и принялся шарить рукой по стене, как будто там могло появиться другое оружие. Вдруг его пальцы наткнулись
Теперь инициатива перешла к Арину. Он разом вспомнил все известные ему нечестные приемы — удары, которые можно нанести кулаком, локтем, ногами. Он забыл, что никто толком не учил его держать оружие, разве что в детстве. Но маленький Арин не хотел учиться, он постоянно плакал, и детский меч дрожал в слабых руках. Так как же ему поможет меч, который он только что вырвал из ножен своего противника? Зачем Арину валорианский кинжал, который вдруг появился в его руке, будто по велению богов? Он не знал, что делать, но клинки, словно сами по себе, со свистом разрезали темноту. Наконец валорианец взмолился о пощаде, и Арин вонзил оружие во врага — изящно, будто танцор. Но разве он знает этот танец? «Да», — ответило тело Арина. Одно движение — и мертвый валорианец повалился на пол.
Арину было нечем дышать. Он сделал резкий вдох, посмотрел уцелевшим глазом на окровавленный труп под ногами и отбросил меч. Попытался вытереть лицо, но кровь не останавливалась, левый глаз застила влажная алая пелена.
Валорианский кинжал по-прежнему оставался в руке, будто всегда принадлежал Арину. Пальцы отказывались выпускать рукоять. Задыхаясь и дрожа от боли, Арин поднял оружие и поднес его к тусклой лампе. Он знал этот клинок. Но откуда?
Кинжал был легким, с хорошим балансом, рассчитан на довольно слабую руку и выкован искусным мастером. Арин достаточно поработал кузнецом, чтобы понять это. Клинок был простым, но прочным, с позолоченной рукоятью, но без излишеств, которые часто добавляют оружию лишний вес и превращают его в красивую, бесполезную игрушку. К тому же кинжал поддерживали в прекрасном состоянии. Кто-то очень заботился о клинке, который располосовал Арину лицо.
Но он по-прежнему не понимал, почему так вцепился в этот кинжал. Нахмурившись, Арин стер с него кровь. Под багровым пятном скрывался ярко-красный рубин. Печать. На рукояти были вырезаны когти охотничьего ястреба.
15
Тенсена, несомненно, поразил вид окровавленного Арина, но, оправившись от потрясения, старик очень быстро перешел к делу.
— Дай мне посмотреть, — потребовал он, осторожно усадив Арина на стул.
Ткань, которую Арин прижимал к щеке, пропиталась кровью. Еще там, в темном коридоре, он первым делом оторвал кусок от рукава нижней рубашки, зажал порез и не отпускал, пока не добрался до своих покоев. Он не мог даже предположить, насколько опасна рана.
— Арин.
Тенсен потянул его руку на себя. Арин выдохнул и разжал пальцы. В голове крутились мысли одна мрачнее другой. Без левого глаза он станет хуже видеть, а значит — хуже драться. И вид будет ужасный.
Кровь не останавливалась. Пока Тенсен осматривал порез, она стекала в рот, струилась по шее.
— Открывай, — велел Тенсен.
Ресницы слиплись от крови.
— Открывай, — повторил старик.
Но Арин не мог открыть глаз. Тогда министр принес кувшин с водой и полил ему на лицо. Арин зашипел от боли и захлебнулся. Он вжался в стул, весь мокрый и дрожащий, как загнанный зверь. Тенсен аккуратно поднес пальцы и поднял веко. На мгновение в глаз Арина ударил свет, а потом все снова залила кровь.