Преступление с того света (журнальный вариант)
Шрифт:
Пространство аудитории стало приобретать искажённые черты. Прямоугольные парты превратились в галлюциногенные параллелограммы. Силуэт преподавателя постепенно растворялся в воздухе и больше напоминал размытые очертания, чем живого человека. За его спиной висели портреты русских писателей. Лауреаты нобелевской премии по литературе: Бунин, Пастернак, Шолохов, Солженицын, Бродский. Вместо портретов появились телевизионные помехи: рябь, шипящие звуки, белый шум. Экран трещал и хаотично гудел – коверкая реальность. Из размытого
– Но знаете ли вы, что Нестор написал повесть временных лет по приказу игумена Иоанна. Дело было так. В Киево-Печерском монастыре было много монахов, но игумен Иоанн выбрал почему-то именно Нестора. И значит, вызывает к себе игумен Иоанн монаха Нестора и говорит, напиши житие первых святых Бориса и Глеба. Нестор отвечает, да я как-то не пробовал этого раньше, писать… Я не умею. Игумен Иоанн продолжает, а я тебя не спрашиваю, умеешь ты или не умеешь. Если не можешь, иди молись. Плохо молишься, раз тебе не пишется. Всё! Ничего невозможного нет, для тех, кто молится.
Силуэт приобрёл грубые очертания бандюка из лихих девяностых; кожаная куртка, короткая стрижка, спортивные треники с тремя белыми полосками. Агрессивно настроенный браток нацелился на Вольдемара, держа в руках автомат Калашникова и нажал на курок.
– Молодой человек, молодой человек!
Кто-то тормошил Вольдемара в плечо.
Подняв голову и продрав глаза. Вольдемар увидел злобную бабку.
– Молодой человек! К вам обращаюсь. Разлёгся тут.
– А вы кто?
– Серёж, ты посмотри на него, – бабка повернула голову в сторону кабины водителя, а затем опять уставилась испепеляющим взглядом на Вольдемара. – Молодой человек, вы с какой с луны сюда свалились?!
Водитель выкрикнул несколько нецензурных выражений.
– Во-во! Серёж, дело говоришь. – Бабка соглашалась с ядрёными высказываниями водителя Сергея.
– А? Как же это? А? Что происходит?!
– Хватит кобениться пассажир! Выходим! – Старая кондукторша ударила молодого пассажира ридикюлем в плечо.
– Так… Подождите минуточку. Я хоть в себя малость приду.
– Оглох ты, али что?! Выходим говорю!
– Конечно, конечно… Извините. – Сказал Вольдемар, поняв в чём дело.
– Конечная давно! А вы всё дрыхните. Здесь вам не гостиница, а конечная остановка. Серёж, ты посмотри на него!
Водитель опять выкрикнул несколько забористых афоризмов, сдобрив их отборным трёхэтажным матом.
– Да понял я, – огрызнулся Вольдемар, торопливо пробираясь полубоком вдоль автобусных сидений к выходу.
На маленьком экраничке, висевшем прямо посередине салона, шёл без звука музыкальный клип группы 25/17 (саундтрек к фильму «Восьмёрка»).
– Вообще не пойми какой пассажир пошёл, – гаркнула кондукторша.
Вольдемар вышел на автобусный перрон. Ярко-красными буквами горела вывеска: АВТОВОКЗАЛ ГОЛУТВИН. Круглый
Вольдемар посмотрел на звёздное, морозное небо и побрёл пешком по молодому липкому снегу в сторону своего дома. Идти предстояло минут сорок. Метель закончилась, безветренный ночной город, тихо утомившись от шума людей, спокойно сверкал огнями.
Дойдя до перекрёстка на улице Ленина. Вольдемара посетила гнетущая мысль и на мгновенье испугавшись собственных рассуждений, он произнёс дрожащим голосом:
– А если это Максим?
Глава 6. Школьные истории
А если это Максим? А почему нет? Взгляд у него и правда бешеный… Маньячный! Хочет облапошить Аню. Нет, они вроде давно вместе… Тогда откуда ей мерещатся всякие бабки на пару с приведениями?! Да и зачем Максиму это нужно? Для чего? А может…
Ненависть, обратная сторона любви. Нет, это не он. Не верю. Хотя, блин! А если это всё-таки его коварный план. Ещё и этот мужик в балахоне на выходе из подъезда. Что он там делал? Вид у него и прям устрашающий, будто не живой. Тьфу, ты! Теперь вообще сомневаюсь! Что я там видел? Галлюцинации, фантазии, бредни… Наверное, померещилось. Не видел я в подъезде никого. Значит, остаётся один Максим, больше некому. Ревнивый засранец!
Данная мысль о подозрениях не отпускала Вольдемара на протяжении всего пути до дома. Войдя в квартиру, весь прозябший и чертовски голодный, он стащил с себя ботинки и рухнул на диван прямо в одежде, заснув мертвецким сном. Одноногий фонарь за окном мрачно освещал пустынную улицу.
На следующий день Вольдемар решил во что бы то ни стало увидеть Анну, появились кое-какие мысли, которые ему нужно обязательно проверить. Но чтобы вновь не наткнуться на крикливого мужа, он решил дождаться её после работы.
Войдя в школьное фойе, охранник переписал паспортные данные Вольдемара и разрешил ему дождаться учительницу Анну Витальевну в фойе. Бродя в одиночестве по фойе и прокручивая в голове строчки Бродского. Его окликнула уборщица:
– Милок, ты чего здесь? Вторая смена отучилась давно! Ходишь, ходишь… Весь размордевший, глаза ермолишь.
Вольдемар подошёл к уборщице. Она скособочившись сидела на покосившемся стуле, укутавшись в чёрную спецовку.
– Как кончились? – Развёл руками Вольдемар. – А как же Анна Витальевна?