Преступления и призраки (сборник)
Шрифт:
– И те, и другие, – улыбнулся я.
– Замечательно! – вскричала она. – Как наяву вижу это: британцы с французами, в одном строю – наступление, конечно, начнется там, где фронты соприкасаются, – бесстрашно устремляются в атаку и…
– Гм… Не совсем так… – я покачал головой.
– Ох, простите меня, Джек. Вам, конечно, это смешно слышать. Ну будьте снисходительны ко мне: ведь женщины, всем известно, не разбираются в военном деле!
– Да нет, что вы, в каком-то смысле вы все очень правильно описали, – поспешил возразить я. – Но масштабы современной войны таковы, что если мы начнем наступление под Верденом, а французы за сотни миль оттуда – например, в долине Ипра, то это тоже будет являться совместной операцией…
– Ах, я снова вижу это будто наяву! – от
– Вы – чудо, дорогая! Именно так! Основной удар – под Верденом, отвлекающий – возле Ипра, и…
Я вдруг замолчал. Какой-то смутный холод сомнения окутал мою душу. Помню, как, мгновенно покрывшись ледяным потом, я сделал шаг назад и бросил на мою возлюбленную такой взгляд, будто видел ее впервые.
– Эна, я сказал вам слишком много! – воскликнул я. – Вы же никому это не расскажете, даже лучшим друзьям, правда? Вам можно в таких вопросах доверять? Я, должно быть, обезумел…
И тут я увидел, какую боль причинили ей мои слова. Я усомнился в ней всего лишь на миг – но и это было жестоким, горьким, непереносимым оскорблением.
– Я лучше позволю вырвать себе язык, Джек, – произнесла мисс Гарни, – чем обмолвлюсь кому-либо хоть словом из того, что вы мне сказали.
В ее голосе прозвучало такое скорбное, но несгибаемое достоинство, что глубину моего раскаяния трудно представить. Я понял, что нет в мире человека, которому можно верить больше, чем Эне, а недавний холод сомнения сейчас виделся мне постыднейшим из чувств. И много раньше, чем мы дошли до дома сквайра на окраине Радчерча, я полностью вытеснил это чувство из сознания. Так что остаток пути мы просто радовались встрече и строили планы на будущее.
В доме я не задержался. Одно из поручений, полученных мной в Лондоне, требовало навестить полковника Уоррена, чье подразделение было размещено в палаточном лагере неподалеку от Радчерча, под деревушкой Педли-Вудроу. Туда я и отправился немедленно. А вернувшись примерно через два часа, увидел у дверей усадьбы мотоцикл Эны. Горничная сказала мне, что мисс Гарни только что поднялась в свои комнаты, чтобы переодеться к отъезду, а грум, по ее просьбе, вывел из сарая «эту ужасную машину» и заправил ее бак.
Значит, Эна собиралась куда-то уехать – одна, не дождавшись меня из военного лагеря, после столь мучительной разлуки и бурной встречи?! Тут явно что-то было неладно; осознав это, я решил безотлагательно переговорить с ней.
В усадьбе Меррифильда мисс Гарни было отведено две комнаты. Дверь первой из них, находившейся на нижнем этаже и представлявшей собой нечто вроде гостиной, не была закрыта. Решив дождаться Эну там, я вошел. Теперь она никак не смогла бы пройти мимо меня, избежав разговора.
Мебели в этой гостиной было немного, но у окна стоял небольшой письменный столик-секретер. За ним я и расположился.
У меня и в мыслях не было просматривать бумаги Эны, однако вышло так, что мой взгляд случайно скользнул по лежащей на столешнице промокашке. На ней четко отпечаталось имя: «Хьюберт Вардин». Я сразу же узнал быстрый, четкий почерк моей возлюбленной. Очевидно, она только что подготовила к отправке почтовый конверт: чуть ниже имени я разобрал пометку S.W. [43] и, по-видимому, название улицы – хотя его из-за расплывшихся чернил прочитать уже не удалось.
43
S.W. – South-West (англ.), юго-запад; в данном случае подразумевается юго-западное почтовое отделение Лондона, в котором, единственном из тогдашних британских городов, было принято такое наименование отделений по сторонам света, сильно ускорявшее доставку писем до введения почтового индекса.
Итак, виделась ли она с этим человеком, нет ли – но в переписке с ним состояла. Я сразу же вспомнил лицо на потертой фотографии: в этот миг оно показалось
Не собираюсь оправдывать свое поведение. Но поставьте себя на мое место. Внесите дополнительно в условия задачи мою пылкую ревность, и до этого момента подогревавшуюся немало. Что бы вы сделали?Полагаю, то же, что и я. Думаю даже, что ни один мужчина в мире не поступил бы иначе.
Кипящая волна ярости захлестнула меня. Я схватился за выдвижной ящик письменного стола. Он был заперт, но я этого попросту не заметил: думаю, окажись это железный сейф – и тому бы не устоять. В одно мгновение ящик был не просто взломан, но буквально вырван из пазов, так что от столика полетели куски дерева.
Моему глазу предстало много самых разных бумаг, но поверх них лежало письмо. Вот оно, это тайное послание, спрятанное от меня под замок! Не колеблясь ни минуты, я вскрыл его. Постыдное деяние, скажете вы? Опять-таки не буду спорить. Но когда человек ослеплен жгучей ревностью, он не всегда может контролировать себя… Я должен был узнать, верна ли мне женщина, которую я любил больше жизни. А цена этого узнавания в тот миг ничего для меня не значила!
И так уж вышло, что после взгляда на первую же строчку меня охватило чувство искреннего счастья, смешанного с раскаянием. Я усомнился в моей избраннице, я оскорбил ее недоверием – и все это напрасно! «Уважаемый месье Вардин…» Даже распаленный ревностью глупец вроде меня обязан был признать, что так начинаются деловые, а не любовные письма…
Я уже был готов поместить этот лист обратно в конверт, мысленно произнося бесчисленные извинения и с ужасом думая, как мне теперь объяснить Эне внезапный приступ безумной ревности, и простит ли она меня – когда мой взгляд вдруг зацепился за еще одно слово. Скорее всего, это произошло случайно, из-за его созвучия с фамилией адресата.
Это слово было «Верден». Я снова пробежал письмо глазами – и тут же обнаружил в следующей строчке слово «Ипр». Пораженный ужасом, я склонился над покосившимся, изломанным письменным столиком и начал читать внимательно.
Разрешите мне прочесть вам это письмо (точнее, перевод: оригинал был на французском) вслух. Опять-таки благодарю суд за то, что мне было разрешено снять с него копию.
«Усадьба Меррифильда, Радчерч
Уважаемый месье Вардин!
Стингер сообщил мне, что он держит Вас в курсе всего, что происходит в Челмсфорде и Колчестере. Поэтому писать я буду не об этом. Бригада территориальных войск переброшена к Мидленду, а приписанная к ней тяжелая артиллерия базируется возле Кромера, но это временные меры. Речь идет об учениях, а не о подготовке к переброске на материк.
Теперь – самая главная новость, которую я получила от информатора, работающего непосредственно в Военном министерстве. В течение недели от Вердена должно быть предпринято очень серьезное наступление, которое будет поддержано столь же серьезными военными действиями на ипрском направлении. Это – чрезвычайно крупномасштабные планы, Вы должны оповестить о них фон Штармера как можно более срочно. Если потребуется, отправьте в Голландию спецкурьера спецрейсом, пускай даже на моторном катере. Что касается точной даты и дополнительных подробностей, то я надеюсь вытянуть это у моего информатора сегодня же вечером. Но уже полученная информация столь важна, что действуйте сразу, не дожидаясь следующего письма.
Не рискну отправить это послание обычным путем: деревенские почтмейстеры, как Вы, конечно, знаете, порой бывают столь же медлительны, сколь и любопытны. Поэтому лично отвезу письмо в Колчестер, вручу его Стингеру – а он уже отправит его в Лондон вместе со своей почтой.
Искренне Ваша,