Преступления в детской
Шрифт:
Стэйси не давала мне повесить трубку, пока я не пообещала, что оставлю слежку профессионалам со значками и пушками. Я скрестила пальцы и поклялась заняться более подходящими вещами, вроде мыслей о том, придется ли снова делать кесарево или я смогу родить второго ребенка старомодным способом, и в какой детский сад отправить Руби теперь, когда отпали «Любящие сердца».
Когда я повесила трубку, мне вдруг пришло в голову, что Абигайль Хетэвей, возможно, убили до того, как она внесла в документы Руби пометку об отказе. А вдруг мы можем
Питер проводил Андреа до машины, вернулся и запер дверь.
— Мне жаль, что твоя агентша так на тебя взъелась, — сказала я.
— Да ладно тебе. Знаешь, по-моему, она позвонила мне сама в первый раз почти за два года!
Питер поцеловал меня в лоб и ушел в ванную готовиться ко сну.
Я пошла за ним, и мы чистили зубы рядом, по очереди сплевывая в раковину. Я стащила блестящую рубашку и леггинсы, забралась в постель, подтянула к себе специальную, в человеческий рост, подушку и подсунула один конец под живот. Пока я распихивала по местам остальные подушки, Питер лег на свою сторону кровати.
— Готово уже сооружение? — спросил он.
— Почти, — сказала я, в последний раз надавив на подушку за спиной и со стоном устраиваясь поудобнее.
— Тебе придется все это проделать снова через десять минут, когда ты встанешь пописать.
— Я знаю. Разве не весело быть беременной?
Питер положил голову на одинокую подушку, которую, скрепя сердце, я ему выделила, и проговорил, глядя в потолок:
— По крайней мере, теперь все это закончилось. Мы знаем, что ЛеКрон не убивал Абигайль Хетэвей, и ты можешь перестать зацикливаться на этом.
— Думаю, да, — кивнула я.
Питер сел.
— Джулиет!
— Что?
— Твоя лучшая подруга подтвердила его алиби. Тебе еще что-то надо?
— Думаю, да, — повторила я.
Питер удивленно вытаращился на меня.
— Слушай, — сказала я. — Тебе не кажется, что все как-то слишком удачно получилось? Я имею в виду, почему Стэйси вдруг вспомнила, что видела его? Я с ней говорила в ночь убийства. Я даже сказала, что подозреваю ЛеКрона. Так почему же она не сообщила мне о вечеринке еще тогда? Почему не подтвердила это его надежное алиби?
Мои слова заставили Питера задуматься. Он помолчал немного, потом покачал головой.
— Знаешь, Джулиет, мне все равно. Меня волнует только, что в следующий раз одного из нас могут убить из-за тебя. Обещай, что ты больше не будешь вести никаких расследований.
— Ты прав. Конечно, ты прав. Прости, что я вообще об этом заговорила, — вздохнула я. Конечно, я ничего не обещала.
— Ты будешь работать сегодня ночью?
— Да, — сказал Питер и поднялся с кровати. — Увидимся утром.
— Я люблю тебя.
— И я тебя. Спокойной ночи.
Глава 7
Утром я, как обычно,
— Мне сегодня надо на прием к акушерке.
— Спасибо, — он отпил из чашки. — Хочешь, чтобы я тоже пошел?
Когда я носила Руби, Питер ходил со мной на каждое занятие предродовой подготовки. Теперь же он почти туда не заглядывал.
— Не надо, все в порядке. Это обычная проверка на восьмом месяце. А потом я, наверное, схожу на йогу для беременных.
— Ладно. Мы с Руби пойдем на причал Санта-Моника, может, на карусели прокатимся.
Я его поцеловала, сказав: «Увидимся». Теперь я могла потратить день как угодно.
Моя акушерка Дороти делила офис с кабинетами акупунктуры и массажа. Сначала мне казалось, что там просто сумасшедший дом, но потом я привыкла. Стэйси убедила меня ходить к Дороти, а не к обычному акушеру-гинекологу, и во время второй беременности, как она и обещала, обо мне заботились гораздо лучше. Мне порядком надоела моя бывшая врач, которая интересовалась, как у меня дела, опираясь на дверную ручку и наполовину высунувшись в приемную к следующей пациентке.
Войдя в приемную, я сняла туфли и встала на весы. Задыхаясь от ужаса, содрала с себя носки. Никакой существенной разницы. Я сняла очки, повязку с головы и серьги. Стрелка слегка дрогнула, словно решая, не дать ли мне поблажку, и решила, что не стоит. За четыре недели я набрала семь фунтов, и стрелка стояла ровно на ста семидесяти. Если бы Национальная футбольная лига искала низкорослых женщин-защитников, я могла бы принять предложение.
Я испытывала сильное искушение снять рубашку, леггинсы и даже нижнее белье, чтобы попытаться снизить цифру с уровня громадины до обычного человеческого, но весы стояли в приемной, и вокруг слонялась парочка будущих папаш. Скромность одержала победу.
Оказавшись в кабинете, я терпеливо выслушала лекцию Дороти о том, как опасно набирать лишний вес, и легла на спину, чтобы она прощупала мой живот.
— Мальчишка сильно толкается? — спросила она.
— Меньше, чем раньше, — ответила я. — Но это нормально, правда?
— Конечно. У него там теперь меньше места для движений. Он же растет!
Я улыбнулась, представив большого толстого мальчика, свернувшегося калачиком у меня внутри.
— Как у тебя дела, Джулиет? Мне кажется, ты повеселела. Месяц назад ты была немного подавлена.
Иногда Дороти вела себя почти как телепат. Она сразу же оценила мое настроение, и казалось, лучше меня знала, что со мной происходит. Дороти считала, что эмоциональное состояние ее пациенток так же важно для здоровой беременности и родов, как и физическое. Мои эмоции последние восемь месяцев словно катались на американских горках.
Я обдумала ее слова.
— Знаешь, я действительно повеселела.
И даже не заметила этого.
— На самом деле, последние несколько дней я себя отлично чувствую!