Преступная связь
Шрифт:
— Не я, дружок.
— ...могла...
— Поспрашивай кого-нибудь из своих...
— ...завладеть...
— ...малолеток!
— ...моими ключами, что, согласись, вполне...
— Нет, вовсе невероятно! По крайней мере, относительно меня, — гневно перебила она, натянула юбку и уже начала застегивать молнию, когда он подошел и взял ее за плечи.
— Не прикасайся ко мне! — воскликнула она, вырываясь.
— Я не хочу, чтобы тебя обижали.
— Меня обижаешь ты, в эту самую минуту!
— Извини, но тебе придется выслушать меня до конца.
— Отпусти меня.
— Только если пообещаешь
— Сначала от...
— Ну хорошо, хорошо, — раздраженно бросил он и снял руки с ее плеч.
Сара немедленно потянулась за блузкой.
— Выслушай меня, — повторил он.
— Я тебя слушаю.
Но блузку не положила.
— Они предположили две вещи. Во-первых...
— Они? Кажется, ты говорил об одном из партнеров. Значит, их больше? И все они думают, что я украла ключи?
— Только один.
— Кто?
— Не имеет значения.
— Если ты не возражаешь, я хотела бы знать, кто меня обвиняет. По крайней мере, его имя ты мог бы...
— Хорошо, Бобби. Его зовут Бобби.
— Просто Бобби?
— Просто Бобби. Он сказал, что кто-то из моих знакомых может работать на наших конкурентов.
— Передай своему Бобби, что я в глаза не видела ваших конкурентов. И ты с ним согласен, Эндрю? Ты тоже считаешь меня шпионкой?
— Я не знаю, что и думать.
— Еще можешь передать Бобби, что ему больше не стоит волноваться на мой счет. Потому что сейчас я уйду, и ты больше никогда меня не увидишь!
Он пристально посмотрел на нее.
— Если ты так сделаешь, — проговорил он наконец, — то тем самым подтвердишь правоту Бобби.
Уже закинув сумочку на плечо, Сара в удивлении обернулась. Ее глаза горели праведным гневом.
— Сама посуди, — продолжал он. — Мы находим «жучки», и как только ты об этом узнаешь, так сразу убегаешь. Бобби найдет такое поведение очень подозрительным.
— В самом деле? — Сара подошла к нему вплотную. — Тогда тебе придется объяснить Бобби истинную причину моего ухода. Первая причина: ты настолько мне не доверяешь, что даже его фамилию боишься назвать, если у него, конечно, есть фамилия. Второе...
— Триани, — перебил Эндрю. — Его зовут Бобби Триани.
— Спасибо. Но ты малость опоздал. Вторая причина: ты не веришь, что каждую среду я бежала сюда как угорелая вовсе не для того, чтобы втыкать «жучки» в телефоны, а потому что любила тебя и хотела быть рядом с тобой. И еще можешь добавить, что ухожу я потому, что не услышала от тебя ни слова извинений за то, что из-за тебя я вляпалась в какие-то шпионские страсти. Ты не подумал сказать: «Прости, что совершенно посторонние люди слышали все то, что ты говорила мне и что предназначалось только для моего уха. Прости, что произошла такая неприятность. Мне очень жаль, потому что я безумно тебя люблю и ни за что на свете не хотел бы причинить тебе боль». Передай Бобби Триани, что ухожу я именно поэтому. Потому что ты даже не подумал извиниться за то, что по твоей милости я оказалась по уши в дерьме.
Внезапно Сара поняла, что она вовсе не играет. Сейчас с Эндрю говорила не Сара Уэллес, сидящая на крючке у окружного прокурора, а совсем другая Сара Уэллес, на беду свою по уши влюбившаяся в гангстера. В бандита. В мафиозо. И разговор у них шел вовсе не о промышленном шпионаже. Она стояла не в силах пошевелиться,
— Я знал, что ты тут совершенно ни при чем, — шепнул он и привлек ее к себе.
— И очень жаль, что ни при чем, — всхлипнула она.
В комнату на Гранд-стрит, где сидели в наушниках Реган и Лаундес, донеслись звуки приглушенных рыданий, из чего детективы сделали правильный вывод, что теперь она плачет, уткнувшись ему в плечо. Но они прослушали и записали весь предыдущий разговор, поскольку тот, кто нашел и обезвредил «жучки» и «раба», не заметил одноваттный передатчик, установленный Фредди Култером в феврале месяце.
Хите сменила прическу. Откинутые назад волосы придавали ей образ стремительности и полета. Ровно через сорок минут она сядет на самолет, летящий в Доминиканскую Республику. Там она за один вечер оформит развод и послезавтра вернется в Нью-Йорк. Ей уже не сиделось на месте. Она барабанила пальцами по столу, постукивала ногой по полу и нервно подносила к губам бокал с джином и тоником.
— Как жаль, что ты не можешь лететь со мной, — пожаловалась она Саре.
Сестры сидели в маленьком баре недалеко от ворот паспортного контроля. В это время года мало кто улетал отдыхать на Карибские острова. Большинство пассажиров составляли местные жители, возвращающиеся домой.
— Никак не могу понять, почему именно я всем этим должна заниматься, — говорила Хите. — Разве Дуг заинтересован не больше моего? Именно он, а не я, так спешит поскорее жениться на мисс Фелисити Твит. Именно он мечтает поскорее от меня освободиться. Но разве есть какой-то смысл в том, что я, а не кто-то другой, предприняв решительные шаги, получу на руки все необходимые документы с печатями? Ведь я и есть пострадавшая сторона, ты согласна?
— Конечно, — ответила Сара. Ее терзали сомнения — рассказать или нет сестре об Эндрю и об ужасной ситуации, сложив...
— Не хочу, чтобы люди думали, что меня бросает Дуг из-за какого-то моего проступка, — продолжала Хите. — Это он — тот сукин сын, который нарушил свои обязательства. Это он осквернил супружескую постель, а не я. Если бы он поехал в Санто-Доминго, люди подумали бы, что я не хочу давать ему развод и ему приходится брать инициативу в свои руки. Я логично рассуждаю?
— Да, абсолютно, — кивнула Сара.
В зале поминутно звучали срочные объявления о прилетах и задержках рейсов, о посадках и вылетах. Возможно, недалеко то воскресенье, когда они снова придут в этот самый бар, только на сей раз Хите будет провожать старшую сестру. Или за разводом полетит Майкл в качестве пострадавшей стороны?
Пострадавшая сторона.
Интересно, кто в итоге окажется пострадавшей стороной?
Прежде всего — Молли.
— Выставлять меня на посмешище, — говорила Хите. — Вот чего я не могла перенести. Она такая молоденькая, вот что самое страшное. Заведи он роман со своей сверстницей, я бы так не переживала. Но девятнадцать лет! Господи! Правда, сейчас ей уже двадцать, — глубоко вздохнула Хите. — Ей двадцать, мне тридцать два — где уж мне с ней соревноваться? Да почти уже тридцать три. Ты не представляешь, какая ты счастливая, Сара.