Преступники. Факел сатаны

Безуглов Анатолий Алексеевич

Захар Петрович взялся проводить Ингу Казимировну – время было нынче тревожное, ходить ночью по улицам опасно: могли запросто напасть. Причем без всякого повода. За последние три месяца в Южноморске было совершено два жестоких немотивированных убийства. Пьяным молодчикам не понравились лица прохожих…

– Моржа задержали, – сообщила Гранская, когда они вышли из прокуратуры.

– Да? – встрепенулся Измайлов. – Когда, кто?

– Час назад. Акатов. – Инга Казимировна стала рассказывать, как это произошло. – Понимаете, Морж приобрел у спекулянта четыре бутылки чачи. Но не за деньги,

а за кольцо… И вдруг хвать из рук у спекулянта это кольцо и проглотил.

– Как проглотил? – удивился прокурор. – Зачем проглотил?

– А Бог его знает.

– Что сам Морж говорит?

– Да он лыка не вяжет, пьян в стельку. Придется ждать до утра, пока проспится.

История с кольцом насторожила Захара Петровича.

– Интересно, как у него оказалось кольцо? Чье оно? Может, снял с трупа? А может, еще с живого, а потом убил?

– Я тоже об этом думала. Тем более что у потерпевшего на безымянном пальце левой руки след от перстня.

– Как же нам теперь получить перстень, который проглотил Морж?

– Не волнуйтесь, лейтенант Акатов предусмотрел. Моржа поместили в ИВС [5] , в отдельную камеру. Поставили, так сказать, персональную парашу. Правда, как бы он снова его потом не проглотил…

– Молодец этот лейтенант. Честно говоря, я сначала подумал: молодо – зелено… Ну а что вскрытие?

– Оно установило, что возраст убитого чуть больше пятидесяти. Крепкий загар. Значит, жил на юге или провел там отдых… Заядлый курильщик, пальцы даже желтые. Не дурак выпить, об этом говорит увеличенная печень… Что касается профессии – характерных признаков не обнаружено. Янюшкин, ну судмедэксперт, изъял дыхательные пути, чтобы исследовать в них микрочастицы. Может, это что–нибудь даст для понимания, чем занимался убитый, где находился.

5

ИВС – изолятор временного содержания.

– А время убийства установлено?

– Вчера вечером, между десятью и одиннадцатью, – ответила следователь. – Анализы выявили наличие в крови синильной кислоты. Однако смерть наступила в результате… – Она провела ладонью по шее.

– Выходит, сначала отравили, а потом для верности отрубили голову? – уточнил прокурор.

– Да, – кивнула Гранская. – Отрубили голову, когда потерпевший уже, очевидно, потерял сознание.

– Орудие убийства?

– Скорее всего топор. Так что тесак, который мы изъяли в пещере, ни при чем. Да и кровь на нем принадлежит животному.

– Значит, Молотков не врал?

– В этом случае не врал. Исследование подтвердило: птичек они разделывали тесаком.

– Где, по вашему мнению, могло произойти убийство? При каких обстоятельствах?

– Предположения можно строить разные, – после некоторого раздумья ответила Инга Казимировна. – Взять хотя бы содержание желудка. Потерпевший перед смертью пил коньяк, ел икру, сервелат, балык, салат из крабов…

– Знатное меню, – сказал Измайлов. – Сплошные деликатесы. Кооперативный ресторан? В государственных, говорят, такое уже не подают.

– Это одна

из версий, – кивнула следователь. – Вторая – был на каком–то торжестве. День рождения, юбилей, свадьба… Третья версия – эти изысканные закуски он сам купил. Например, в «Березке» на валюту…

– Хотите сказать, что убитый все–таки иностранец?

– Многие факты говорят за это. Во–первых, наколка на немецком языке… Я говорила с экспертом. Он сказал, похоже, что татуировка выполнена не у нас в стране. Но окончательный вывод будет сделан после исследования состава красителя… Второе: одежда и чемодан. Все заграничное. Правда, кроме трусов. Они сшиты на калининской фабрике. Хотя в Южноморск их не поставляют, но они продаются в Одессе.

– А при чем тут Одесса? – удивился Измайлов.

– Ах, да! – спохватилась Гранская. – Забыла вам сказать… Она поведала о том, как Гальперин нашел билетик за подкладкой пиджака убитого.

– Как же вы–то проворонили? – пожурил следователя облпрокурор.

– И на старуху бывает проруха, – виновато улыбнулась Гранская. – Я уже связалась с Одессой. По моей просьбе Корчагин тоже позвонил в их угрозыск. Там работают вовсю.

– Одесса, Одесса, – задумчиво произнес Измайлов. – Еще одна ниточка… Скажите, Инга Казимировна, у вас есть версии, как труп попал в заказник?

– Честно говоря, не знаю. Но если потерпевший сделал хоть несколько шагов по «Ущелью туров», мы это завтра узнаем. Я соскребла с туфель убитого частицы почвы и сдала на исследование. И с пиджака, и с брюк. Если будут обнаружены следы трав, растущих в заказнике, то скорее всего его убили в «Ущелье туров».

– Я вот думаю, – размышлял вслух Измайлов, – может, убийство совершено в машине, а труп привезли в заказник?

– В салоне автомобиля убить не могли, – возразила Гранская. – Для того, чтобы отсечь голову, нужен большой замах. Ударяли под углом восемьдесят пять – девяносто градусов. Причем три раза.

– Да–а, действительно убийство в машине отпадает.

– Ну, до завтра? – протянула своему спутнику руку Инга Казимировна.

– Нет уж, доставлю вас прямо к дверям квартиры. Вспомните, сколько случаев нападения было в подъездах…

– Ну, если вы настаиваете… – улыбнулась Гранская. Разговор продолжался и на лестнице.

– Надеюсь, отпечатки пальцев убитого вы уже послали в Москву в Главный информационный центр МВД СССР? – спросил облпрокурор.

– Разумеется, – кивнула Инга Казимировна. – Но если он не преступник, какой в этом толк? – Она вздохнула. – Все–таки мы дикари. В цивилизованных странах уже давно у всех поголовно берут отпечатки. И правильно: случись авария, автокатастрофа – никаких хлопот с идентификацией.

– Лично я всегда считал, что это разумно и полезно… А вспомните, как у нас еще совсем недавно обвиняли американцев в аморальности этого мероприятия: посягательство на личную свободу, права и так далее…

– А знаете, Захар Петрович, – остановилась Гранская, – вы мне подали мысль. Если потерпевший иностранец, может, нам окажет услугу Интерпол?

– Отличная идея! Прямо с утра позвоню в Москву, посоветуюсь, как это сделать. Потому что сейчас для вас вопрос вопросов – установление личности убитого.