Преступный человек (сборник)
Шрифт:
Чем глубже горе, тем сильней она будет суетиться. Подвижная и припадочная по натуре, она никогда не делает добра хладнокровно.
Истеричная благотворительница может совершать легендарные подвиги.
Во время пожара она выкажет неслыханное присутствие духа: спасет драгоценности, вытащит из огня старика, больного, ребенка; во время уличного бунта остановит толпу восставших; при наводнении окажется храбрее всех мужчин.
А если вы на другой день поглядите на эту героиню, то найдете ее в полной прострации, и она вам скажет, что сама не знает, как это все вышло, что она не
Во время холерных эпидемий, когда страх – плохой советник, как известно, – обусловливает возмутительные деяния, некоторые истерички проявляют необыкновенное самоотречение: ничто их не пугает и не отталкивает, ничто не нарушит их стыдливости. Они превзойдут усердием санитаров и врачей, будут растирать больных, хоронить мертвых и увлекут своим примером всех окружающих. А местные газеты прославят их потом за такое геройство.
Самопожертвование становится для таких истеричек потребностью, случаем сделаться необходимыми, так что добродетель их является болезненной. Но в качестве примера они все-таки приносят свою долю пользы.
Ввиду этого я просил и получил общественную награду для одной истерички, успевшей уже попасть в психиатрическую лечебницу, но отличившейся действительно трогательной благотворительностью в своем приходе. Она ухаживала за больными, препровождала их к врачам и в больницы; снабжала вином, мясом, молоком – родильниц и новорожденных; снабжала бедняков одеждой; помещала стариков в богадельни; раздавала белье и лекарство; добывала бедным даровые советы разных специалистов и прочее. Сама же довольствовалась исключительно необходимым и круглый год носила одно и то же платье. А между тем эта дама страшно раздражительна, страдает беспрестанными припадками, плохо спит и вообще серьезно больна.
Истерички, наконец, к своим личным горестям относятся иногда совсем необыкновенным образом. Потеряв сына или дочь, они остаются совершенно покойными и полными достоинства: не плачут, обо всем сами заботятся, не забывая малейших подробностей, ведут себя сдержанно и даже при последнем прощании, перед могилой, остаются бесстрастными. Глядя со стороны, можно подумать, что они обладают особенной силой воли, исключительной стойкостью характера, а между тем – ничуть не бывало! Они просто больны и на самом деле слабее всех других».
7) Литература. Литераторы, собиратели «человеческих документов», уже отметили маттоида, этот вновь народившийся тип. Так, Доде основал на нем целый роман («Жак»), а Золя выставил его под именем Лянтье («Жерминаль»), находящегося в родстве с алкоголиками и бунтовщиками.
Достоевский в своих «Бесах» дает нам целую серию политических маттоидов в России.
Степан Трофимович есть несомненный маттоид, постоянно пишущий великое произведение и никогда его не кончающий (подобно Аржантону в «Жаке»), постоянно боящийся преследований полиции, которая о нем и думать забыла.
В душе он враждебно относится к нигилизму, но дозволяет нигилистам собираться в своем доме; в душе он глубоко честный человек, а на деле живет, как паразит.
Сын его, Петр Степанович, есть настоящий заговорщик. Будучи мечтателем, скептиком, мстительным человеком, он
Капитан Лебядкин – революционер, готовый сделаться шпионом, – отпетый алкоголик, нравственный идиот, полуманьяк, но с наклонностями к поэзии. Сестра его – слабоумная полупроститутка.
На собраниях нигилистов выступают еще два маттоида, из коих один пишет огромный трактат для доказательства того, что одна десятая человечества должна распоряжаться остальными девятью десятыми как рабами.
В своих «Эксцентриках» Танфлери пишет: «Всякая революция выдвигает на сцену множество реформаторов, апостолов и полубогов, которые все стремятся спасти человечество!
Реформаторы бывают двух сортов: комические и трагические. В сущности все они немножко шуты, но, собрав себе последователей, составляют партию, обладающую средствами, уставом, планом действий, и становятся влиятельными. Что касается меня, то я предпочитаю бедных утопистов, вопиющих в пустыне и спасающих человечество в одиночку, без последователей, газет и прочего».
Глава 13. Индивидуальные факторы (продолжение). Случайные политические преступники
Случайные преступники. В эту рубрику мы помещаем мирных граждан, принужденных нарушать неисполнимые законы или принимавших участие в политическом преступлении благодаря тому, что они были обмануты, принуждены или соблазнены настоящими авторами последнего. Достоевский в своих «Бесах» прекрасно описывает те средства, при помощи которых хитрые конспираторы превращают мирных граждан в революционеров.
«Прежде всего, – говорит он, – нужно создать бюрократию, иерархию, ливрею. Придумывают титулы и должности: президента, секретаря и т. п. Затем действуют на чувство, возбуждают страх перед высказыванием собственного мнения, боязнь прослыть врагом свободы и прочее. Наконец стараются мирного гражданина замешать в какое-нибудь кровавое преступление – убить, например, вместе с другими предполагаемого шпиона, – так как кровь крепче всего цементирует заговорщиков друг с другом».
В странах, управляемых при помощи широкого выборного права, многие принимают участие в волнениях с целью выдвинуть какую-нибудь личность и затем эксплуатировать ее в свою пользу.
Многие смело идут за вожаками, влияющими на них красноречием, силой, а иногда просто громким голосом.
Наконец, и личная обстановка играет немалую роль. Убийцы Домициана, Нерона и Калигулы действовали с целью самозащиты: они убивали исключительно для того, чтобы не быть убитыми.
Многие из известных нам итальянских анархистов были прежде скромными чиновниками, приказчиками, военными и прочее и оставались покойны до той минуты, пока потеря места, уменьшение жалованья или дурное обращение начальства не толкнуло их на революционный путь.