ПРЕВЕД победителю
Шрифт:
Анжела любила скандалы, они хоть как-то присаливали тупую повседневность.
Даша, которую все происходившее вообще не очень-то касалось, свела операционного медбрата с Ольгой Юрьевной. Тот даже привез Танины фотографии до и после операции, под страхом разоблачения, выкрав их из конфиденциального клинического архива. Ольга Юрьевна экзальтированно зацеловывала своего спасителя, в тот день она была по-настоящему счастлива.
По большому счету, она вполне смирилась с уходом мужа и, что самое удивительное, совсем не ждала
Анжела тоже весь день улыбалась. Ей казалось, что, даже если с Колей не выгорит, все равно все будет очень хорошо, и где-то за углом ее поджидает свежее, увлекательное приключение.
Вечером муж проснулся и проковылял к бару. Бар оказался опустошен.
— Анжел! — взревел он. — Анжелка, сгоняй за пивом!
В прекрасном расположении духа она не стала возражать. Утвердила с мужем требуемый сорт пива и его количество, набросила плащик и выскользнула за порог.
В ближнем супермаркете ей овладела известная мания жителей больших городов. Хотя целью ее было всего лишь пиво, Анжела побросала в корзинку также крабовое мясо, орехи, шампунь, тампоны, лимбургский флай и как апофеоз — десять глазированных сырков. Кассирша ошеломила цифрой — 1800 рублей.
Задыхаясь от стыда, Анжела раскрыла кошелек, где, она знала, лежит жалкая, будто тронутая лиловыми цветами гангрены пятисотка.
Протянула кассирше карточку. Денег там не было, это Анжела тоже знала, и рассчитывала изобразить вялое удивление, поныть и ретироваться к дворовому ларьку, где в витрине демонстрировалось запыленное «Жигулевское».
— Распишитесь, — равнодушно сказала кассирша.
— А… там есть деньги? — громко удивилась Анжела.
Кассирша с сомнением глянула на нее.
— И немало, — процедила она сквозь зубы.
Вырвавшись из супермаркета, Анжела добежала до первого попавшегося банкомата и пихнула карточку в призывно мигающее отверстие.
Отец возобновил кредит.
12
Алексей Бурков вместе с женой допивали вторую бутылку водки. Жена постаралась. Что-то сделала с мордой, накрасила глаза — они выглядели, пожалуй, даже красиво, если б не сверкала то и дело потаенная злобная искорка в самой густоте зрачка.
Он подхватил вилкой обесцвеченный водкой, потерявший вкус соленый опенок.
Жизнь в иные моменты похожа на путешествие на поезде, во время которого друзья и любимые неожиданно сходят, оставляя нас продолжать свой путь в неумолимо растущем одиночестве.
Известная метафора графоманов, но она так же верна, как тот факт, что бутылочные осколки блестят в темноте.
Таня не стала отпираться, и это было хуже всего.
Она просто стояла, опустив руки по краям своего искусственного тела. Не плакала.
Бурков яростно скакал козлом, кричал, разбрасывал веером фотографии здоровенного бровастого
— Почему ты не сказала? — неистовствовал Бурков.
— Как ты себе это представляешь? — трезво ответила Таня.
Первый раз жена позвонила прошлым вечером. Ее голос дрожал и, словно заправленный в мембрану бензин, переливался всеми соцветиями низменного удовольствия. Голос необыкновенно, с какой-то сатанинской ясностью давал представление о ней всей, целиком. Онемев у трубки, Бурков будто бы видел свою ведьму — с разбросанными волосами, с сигаретой в зубах, она похлопывала себя по бедру и сарднонически хохотала.
Это было прозрением ада — он бросил трубку.
Сначала все показалось лишь мерзким фокусом, и лишь активность, проявленная женой, заставила Буркова поверить.
Никогда не знавшая компьютера, она подрялила какую-то сволочь, и сволочь заботливо отсканировала не только Танины фотографии, но и копию истории болезни и все это прислала на почтовый ящик Буркова. Все время звонили какие-то люди, которые, как выяснилось, давно все знали и тайком над Бурковым посмеивались.
Он бросился к Тане. Из машины набрал жену. К его изумлению, собственный голос звучал виновато и как-то каллаборационистски.
— Оля? А это я. — сказал Бурков, когда она сняла трубку.
— О, привет! — ответила жена.
«Это все — кошмарный бред! Почему она так разговаривает, мы разве не разводимся?..» — в отчаянии подумал Бурков.
Он постарался сосредоточиться.
— Откуда это информация?
— Это от Даши, — невозмутимо сказала жена, — у нее сейчас парень, отличный, кстати, парень, очень хороший, медик, и он привел своего друга, и этот друг, он…
— Понятно, — перебил Бурков, — Даша, прошу прощения, это такая тупая колдобина на тонких ножках, которая курит с десяти лет, колется, пьет и заодно угощает нашу Анжелочку?
— Свинья! — Ольга Юрьевна отсоединилась.
Бурков почувствовал, как в нем расправляет дремавшие крылья ярость. Позвонил дочке. Она тоже не пожелала долго его слушать.
Потом была сцена у Тани.
— Это позор! Позор! — орал Бурков, раскрывая ящики шкафов и комодов, бессистемно вырывая оттуда, как ему казалось, свои вещи.
— Прости меня, пожалуйста, — потерянно твердила Таня.
Или не Таня. Черт знает что стояло перед писателем Бурковым.
— Приятно было познакомиться! — взвизгнул он от входной двери, уволакивая пакеты с пожитками. — Как ваше имя, сэр? — Бурков отчего-то вообразил себя героем пошлой английской комедии, в которой все относятся ко всему предельно легко.
— Алексей, — прошептала Таня.
— Значит, тезки! Ох-ха-ха! — хохоча он сбежал по лестнице и рванулся к машине.
Куда? Рука сжала ключ зажигания и бессильно потухла. Домой? К Ольге?
«Ну, она-то, хоть сука, но точно баба!» — подумал Бурков.