Превосходство Пробужденного. Том 3
Шрифт:
Недолгая пауза. Коротко отвечаю:
— Это возможно.
Патрик никак не реагирует. Лишь откладывает свою странную курительную трубку на специальную серебряную подставку.
— Тогда зачем тебе со мной воевать, Константин? Не лучше ли примкнуть? Помочь сберечь мир. И только не говори мне, что ты считаешь меня злодеем, потому что мы с Элис немного поиграли. Да любой мужчина мечтает как следует отшлёпать симпатичную женщину. Разница лишь в том, что я свои желания не сдерживаю. Но ты правильно понял, что это сильно попортит мне репутацию. Не фатально, но достаточно, чтобы весь клуб Инфинитов посчитал тебя настоящим…
Пожимаю плечами:
— Противостояние…
— О чем ты?
Я сдерживаю вздох:
— О противостоянии. То, о чем ты говоришь — противостояние низшей касты и высшей. В истории постоянно такое случается. И каждая сторона говорит об ужасах не устраивающих их режимов. Но в результате прав тот, кто выигрывает.
— Ошибаешься. Правых не будет. Вспомним, например, Октябрьскую революцию в Российской Империи, — уголки губ Патрика приподнимаются. — И представим, что пистолеты безграмотным большевикам заменили на оружие, способное уничтожить мир? Как бы всё могло обернуться? Так что нет, Константин. В современных реалиях цена такой конфронтации слишком велика. И именно этой конфронтации мы хотим избежать. В каждом образовательном учреждении есть клуб, подобный Инфинитам. Даже японцы строго контролируют любое объединение одаренной челяди. То, что тебе кажется деспотией, на самом деле наше единственное спасение. У нас нет другого выбора. Нет оружия против суммы. Мы все как… голые безумцы с мечами в руках.
Патрик подается вперед, опирается локтями на колени, продолжает:
— Отступись, Константин. Не разрушай этот грубый, но эффективный порядок. Достаточно искры, чтобы мир вспыхнул. Когда разумные этого мира создадут щит от меча, режим изменится. Но не сейчас… Не сейчас…
Постукиваю пальцем по щеке. К сожалению, этот мальчишка почти прав. Но не во всем. Тирания, как инструмент подавления воли, долго не работает. Любое терпение подходит к концу. Даже самый трусливый человек, будучи загнанным в угол, рано или поздно бросится в истерике на обидчика.
Откидываюсь на кожаный диван лимузина, запрокидываю голову. Ладно, он меня немного заинтриговал. Чисто из любопытства поинтересуюсь:
— Неплохо, Патрик. Слушаю твое предложение.
Патрик тоже довольно откидывается, снова берет свою курительную трубку.
— Я знал, что ты разумен, Константин. Уничтожь видео, расформируй клуб. Я даже не попрошу тебя извиниться за все публичные выходки. Просто скажи всем, что договорился со мной. Я в свою очередь публично заявлю о… неправильности некоторых методов моих подчинённых и подам прошение об их исключении из клана. Например, Стаса и Элис. Скормим белякам козлов отпущения, и они будут довольны. Тебя даже никто винить не будет. Ведь ты смог вничью сыграть с самим Патриком Эдвайсом.
Действительно неплохо. Ставлю Патрику метку «хороший дипломат». Вот только есть одно «но». Я никогда не утверждал, что топлю за беляков. Мои цели не устроить кому-то хорошую жизнь, а кому-то плохую. Тем более в чужом для меня мире. Мне нужны условия для того, чтобы стать сильнее. Мне нужны деньги, власть. Я хочу услышать свою Шиилу и понять, что происходит. Я должен развить сумму мудрости. У меня появились очень опасные враги — Фрагоры. Очень мутные союзники и приближенные с непонятными мотивами. Если я в ближайшее время не окружу себя парой сотен слуг, то не смогу всему этому противостоять.
И
Да, Патрик, ты действительно неплох. И если бы правильно оценил, кто сидит перед тобой, то может быть у тебя получилось бы еще лучше.
Все еще с запрокинутой головой говорю. Тишина. Чувствую пристальный взгляд Патрика.
— Ну так что?
Выпрямляюсь, серьезно отвечаю:
— Победив тебя в Яме я многое получу. Согласившись на твои условия — потеряю все. Что мне это даст? Ради чего мне идти на такие условия?
— Ради мира во всем мире? — иронично усмехается Патрик.
Пожимаю плечами. Не отвечаю. Он меняется в лице:
— Ты не справишься со мной. Это просто невозможно. Какими бы фокусами ты не пользовался, если ты сойдешься со мной в Яме, то проиграешь. И тогда точно потеряешь всё.
Улыбаюсь:
— Невозможно потерять все. Что ж…
И пауза. Мы едем молча. С разумными противниками действовать прямолинейно опасно. Я догадывался, что Патрик отличается от своих сверстников. Так оно и оказалось. Но меня тяжело убедить доводами «мы считаем, что делаем добро, потому мы и хорошие». Патрик обманывается. Правда в том, что в таких ситуациях никто не знает, как будет лучше. Как говорил Магистр, есть много версий правды, но истину не знает никто.
Наконец Патрик не выдерживает:
— И почему твое молчание перебивает мне аппетит?
Смотрим друг другу в глаза.
Глава 10. Новый коллапс
«Говорят, что политика — вторая древнейшая профессия. Но я пришел к выводу, что у нее гораздо больше общего с первой.»
— Отказываюсь.
Бровь Патрика приподнимается, он затягивается:
— Почему?
Вместо ответа дергают пальцами, и мой мизинец резко меняет траекторию. Судя по глазам Патрика, он это замечает, но не шевелится. В моих нитях он угрозы не видит…
ВЖИИИИИИИИХ!!!
На первый взгляд ничего не происходит, но вот серебряная трубка Патрика распадается на две равные части. Он без особых эмоций достает изо рта поврежденный огрызок, аккуратно кладет ее на подставку.
Нити втягиваются обратно в рукава.
Уголки губ Патрика приподнимаются:
— Как догадался? И почему на тебя не дейс…
Перебиваю:
— Останови. Я выйду здесь.
— Посреди шоссе?
Киваю. Патрик нажимает на кнопку на двери, говорит:
— Боб, останови.
Машина замедляет ход, останавливается и я выхожу.
— Ты все же подумай. Свяжусь с тобой до конца дня, — высовывается из окна Патрик. — Я даю тебе шанс. А если мы встретимся Яме, то ты не просто проиграешь. Я опущу тебя так, что ты больше никогда не сможешь высунуться. Хорошего дня, Киба.
Тонированное окно лимузина поднимается, машина трогается. Я остаюсь на обочине дороги. Какое-то время смотрю ей вслед…
Секунда… вторая… десятая… Она вскрывается из вида.
Падаю на колено. Легкие горят, но я не должен дышать слишком резко, иначе потеряю сознание. Медленно, постепенно… Морозный воздух проникает в легкие. Я наконец дышу…