Превосходство разума
Шрифт:
— Лучше помолчи, инквизитор. Я понимаю, что ты хочешь как лучше, но очень уж сильно хочется тебя стукнуть. — Барон прислушался к марширующим вдалеке мертвым, которым казалось не было конца, а после продолжил свой рассказ о нашем знакомстве. — Так вот, друг мой, сидевший напротив эльфийский рейнджер утверждал, будто вы самый старый обитатель сего узилища. Сам он с вами не разговаривал, ибо к моменту его появления мерзкие чернокнижники уже успели отрезать наиболее непокорному из своих пленников язык, но когда только попал в лапы к презренным работорговцам, то переругивался с каким-то вождем орков-варваров. И вот как раз он-то утверждал, что в плену находится уже больше двух лет, и помнит, как вы проклинали тюремщиков на неизвестных языках, облегчали страдания других заключенных странной магией, которая могла преодолеть вмурованные в сами стены чары гномов. И были притащены тюремщиками в виде окровавленного куска мяса после того, как убили
— Что, серьезно? — Улегшийся прямо на мраморный пол пират аж чуть ли не подпрыгнул, когда прозвучало это имя. — Самого Каролаиля?! Он?!
— Видимо он, — пожал плечами гном. — Помнишь того упыря, который поджав хвост в окно улетел? Так это он нашего чародея испугался…И тоже чего-то орал, что не могли ему простить убийство Собирателя Глаз. Ты разве не слышал?
— Меня тогда больно сильно уж об пол стукнуло…Ну, волшебник Ван, прими мое уважение! — Пират не поленился подняться на ноги, и отвесить в мою сторону глубокий поклон. — Дед старшей из моих жен уже вторую сотню лет как был убит и поднят призраком, что влился в свиту этого ушастого некроманта! Да чего там мое, на Пепельных Островах тебе в любой таверне даже в голодный год нальют доброго пива!
— Из уст этого морского разбойника сии слова действительно серьезный комплимент. — Хмыкнул блондин, почесывая подбородок. — Впрочем, убийце Каролаиля Собирателя Глаз много где будут рады и, без сомнения, отправят дары и заслуженные награды…Если бы сей подвиг можно было как-то доказать. И свидетельства барона или уважаемого Магмоборода, боюсь, будет недостаточно. Особенно в отношении обладателя всего лишь седьмого уровня.
— Не помню, кто такой этот тип и почему я его убил, но судя по вашей реакции, он был тем, кого давно прихлопнуть надо было. — Медленно проговорил я, пытаясь вспомнить хоть что-то. И неожиданно у меня получилось! В памяти возник смутный образ кого-то остроухого, высокого и очень опасного, окруженного свитой из множества призраков, единственной материальной частью которых являлись глаза, горящие холодным синим пламенем. А правая рука на миг ощутила тяжесть массивного бронзового подсвечника в виде вооруженной трезубцем русалки и кровавую кашу, стекающую по нему из проломленного черепа. — И у меня уже девятый…Вернее, четвертый воинский. Жаль не знаю, остальные какие.
— Быстро растешь, — хмыкнул гном, у которого чуть ли не впервые в голосе мелькнули одобрительные интонации. — Впрочем, оно и неудивительно. Во-первых, ты восстанавливаешь потерянное, а во-вторых, в такой заварухе любой желторотик либо дохнет, либо становится добрым рубакой…Топот нежити стал ощутимо тише, видимо она наконец-то кончается. Приготовьтесь, людишки, скоро нам опять придется бежать.
Глава 5
Лестница, после прохода на верхние этажи немертвого воинства густо засыпанная не то пылю, не то прахом, завершилась уже знакомого формата обзорной галерей, но наконец-то привела нас на нижние этажи башни. Доказательством этого служили виднеющиеся за мутным стеклом верхушки деревьев, а также прущая встречным курсом группа, похожая на кривое отражение нашей собственной. Десяток закованных в цепи, измордованных и облаченных в рваную грязную дерюгу альбиносов конвоировало шестеро типов, которые местными жителями быть никак не могли. Да и людьми тоже. Росту они были в общем и целом низковатого, пусть и повыше шагающего рядом со мной гнома, да и комплекцию имели более или мене человеческую. Но вот зеленая кожа, широкие плоски лица с едва-едва выступающим вперед носом и выпирающие изо под нижней челюсти клыки портили всю картину. Облачением существ, при виде которых моя дырявая память все же соизволила извлечь из своих глубин слово «орк», служили латные кольчужные юбки и костяные кирасы ярко-голубого или синего цвета, а в руках они сжимали плети и оббитые тканью дубинки. Впрочем, в конце процессии имелся и еще один конвоир, который поначалу оказался незамеченным из-за цвета своих волос и одежд. Пожилой беловолосый колдун, при каждом шаге опирающийся на массивный двуручный посох, носил на себе лишенную узоров и украшений невзрачную мантию серого цвета, однако даже беглого взгляда на неё хватало, чтобы понять — вещь вполне себе качественная и не имеющая ничего общего с той дерюгой, которую тратят на пленников.
— Вы куда прете, да еще и вместе с рабами?! Все расходное мясо велено же доставить в большую алтарную залу и передать слугам Владыки Пиртима! — Закричал маг, когда наши два наших отряда почти поравнялись. — Хотя стоп…Вон тот гном, он же точно элитный, судя по уровню…Какого демона вы вывели такой товар из темницы и почему сопровождаете столь малым числом?! Кто приказал?!
— Х-ха! — Не утруждая себя началом диалога, барон метнул щит в голову чародея и двинул освободившимся кулаком прямо по морде ближайшего из нелюдей, одновременно втыкая саблю в его напарника.
Изящным и неимоверно быстрым движением пират вскрыл глотку одному из орков и, небрежно пропустив мимо себя удар дубиной от второго, выпустил ему кишки. По ним мимоходом потоптался гном, боднувший пятого противника в живот и сбивший того на пол. Шестой почти успел хлестнуть коротышку плетью, но оружие оказалось прямо в воздухе перехвачено бароном и вырвано из рук, а после нелюдь остался один на один с жаждущим его крови громилой. Инквизитор в это время забрасывал ножами колдуна-альбиноса, но метательные снаряды дружно огибали крепко вцепившегося в свой посох чародея, а перед его фигурой прямо посреди слоя праха парочка мелких-мелких черных огоньков стремительно рисовали какую-то печать…До тех пор, пока созданная мною из воздуха игла не клюнула риамца в грудь. Я как обычно целился в глаз, но на удивление промазал, вернее чары были отклонены и ослаблены внешним воздействием, которое у меня получилось почувствовать. Но как бы там ни было, своей цели они достигли. Потерявший равновесие старикашка всплеснул руками с по-прежнему сжатым в них посохом, но сохранить равновесие не сумел, шлепнулся на спину и громко стукнулся затылком о мрамор, лишь слегка припорошенный слоем праха. Помер ли он на месте или просто лишился сознания ненадолго, было уже не важно, все равно подскочивший к нему пират немедленно обезглавил поверженного колдуна.
— Черт, батарейка видать была одноразовой… — Побрякушка, крепко сжатая в моей ладони, не только лишалась всей силы, но и неожиданно стала крошиться, будто слежавшийся песок. Подобранный же с пола посох, увы, заменить её оказался не в состоянии. То ли все запасы энергии ушли на создание защитных чар, то ли он изначально использовался покойным не для хранения энергии, а для чего-то другого и потому запасов волшебства в себе не содержал. — Или просто я с ней как-то слишком неаккуратно обошелся…
— Молчать! Не перебивать! Слушать меня, если хотите жить! — Барон тем временем насел на скованных альбиносов, которые может и рады были бы убежать, но сковывающая их вместе цепь ставила крест на любых несогласованных действиях. — Дорогу до темниц помните? Да, ту самую, по которой вас привели! Сколько на пути стражей башни и прочих риамцев?! Есть ли подготовленные для обороны места?!
— Ваша светлость, спокойнее! Вы пугаете их, а они из-за этого никак не могут толком собраться с мыслями и ответить. — Младший инквизитор сходу включился в допрос, примерив на себя амплуа «доброго следователя». — Тем более, эти несчастные, преданные своим народом, наверняка сидели в обычных рабских загонах, а не там, где размещена высокоуровневая элита…
Внезапно вся башня начала дрожать, словно человек, страдающий от лихорадки. Внутренний голос сообщил мне, что это не к добру, и ему вторили испуганные возгласы спутников и повалившихся на пол рабов, а также вполне себе отчетливый треск перекрытий. На секунду мне даже показалось, что еще чуть-чуть и сей шедевр гномьей архитектуры рухнет под собственной тяжестью к чертям собачьим, однако же, он выстоял. И что-то среди него странно изменилось. Просторные и светлые помещения вроде бы и остались теми же самыми, но почему-то вдруг стали восприниматься как какие-то тесные затхлые берлоги, где годами царят пыль и паутина. А еще вокруг весьма ощутимо похолодало. Если раньше мраморный пол казался босым ступням ну максимум слегка прохладным, то теперь я отчетливо ощутил насущную потребность в обуви или хотя бы носках.
— Всем стоять! Я чувствую зло, — неожиданно спокойным и серьезным голосом произнес инквизитор, позабыв про допрос скованных альбиносов, замерев буквально на середине шага, прикрыв лицо щитом и подняв трофейную саблю словно для нанесения удара. Только вот противника, с которым блондин приготовился драться, рядом не было. Пока не было… — Великое зло!
— Здесь все его чувствуют, умник! Скажи лучше, какое именно зло приперлось в гости к риамцам, и сейчас начнет откусывать головы всем, у кого есть теплая кровь или хотя бы душа. — Хмыкнул пират, застывший на одном месте как бы не раньше блондина и теперь медленно поворачивающийся на одной ноге по кругу. О выражение его лица было сложно судить из-за шлема, но кажется, глаза морского волка не просто скользнули нам за спину, а судорожно обшаривали стены, пол и потолок, словно ожидая появления противника прямо из них. — Шимрион населяет или как минимум регулярно посещает такое количество Сил, подходящих под данное определение, что даже я в свои невеликие годы видел штук пять и слышал еще о двух десятках.