Превосходство. Том 2

Крынов Макс

— Ты разве не слышишь? Я тебя спрашиваю.

Может, он решил, что если его тело изменено плохонькой эволюцией, все вокруг должны улыбаться и отвечать на его вопросы? В любом случае, мне нет до его эго никакого дела. Отдохну немного и пойду дальше.

Здоровяк в доспехах оказался назойливым.

— Слышь, ты чего, оскорбить меня хочешь?

— Так я ничего тебе и не сказал, — усмехаюсь, но бинты скрывают усмешку.

— Вот именно! А я хотел диалога, понял?

— Если ты хочешь показать свою крутость, лучше делать это не словами. Желаешь драки? Давай перестанем сотрясать воздух и выйдем из зала,

разберемся.

— Ты чего, считаешь себя самым крутым?

Снова слова. Похоже, драки не будет.

— Отвянь, — отмахнулся я от искателя, как от надоедливой мухи.

Лицо мужчины побагровело, его затрясло. Толстяк неподалеку от меня — один из спасенных мной в первом испытании, испуганно округлил глаза:

— Парень, это же сам Змей, глава их… клана!

Мне показалось, или он был готов сказать «шайки», но проглотил нелестное слово.

Змей оглянулся, и все вокруг дружно отвернулись, делая вид, что уж очень заняты своими делами.

— И что, главе клана запрещено биться в поединках?

— Ходи и оглядывайся, пацан, — злобно оскалился Змей.

На нас уже смотрели, а разговор явно свернул не туда, куда ему хотелось бы. Вместо продолжения диалога он обернулся к своим и заорал:

— Чего пялите?! Подъем, пора двигать следом за овцами!

На его крик из шатров выходили новые и новые люди. Кто-то держал в руках куски мяса, фляжки и продолжал жевать. Люди переговаривались с ленивым интересом, но после того, как разозленный Змей повторил приказ, вытерли масляные ладони об одежду и начали собираться. Вытаскивали из шатров рюкзаки, сматывали спальники и крепили к поклаже или вешали лямки на плечи.

То, что произошло дальше, меня удивило. Люди, которых возглавил Змей, криками и руганью заставили встать раненых и напуганных людей. Их собирали в кучу, как скот: зажатых и плачущих, а затем гнали на вход к следующему испытанию. И люди шли, считая, что опасность испытания для них не так страшна, как унизительный коридор из вооруженных людей, выкрикивающих насмешки и оскорбления.

Глава 3

Я не считаю себя циником, которому плевать на всех окружающих, кроме себя. Если Кошмар будет нестись за бабушкой, ребенком, женщиной или мужчиной, а я могу вмешаться и спасти человека, я это сделаю. Возможно, потопчусь на гордости мужчины, если монстр будет достаточно слабым, чтобы его можно было штакетиной от забора забить, но помогу. С другой стороны, я не встану во главе поселения, не буду вытирать сопли людям и не позволю сесть себе на шею.

Сейчас на моих глазах людей гнали на убой, и это мне не нравилось. Желание наказать ублюдков было сильнее, чем тяга защищать всех и вся, но какая разница, чем я руководствовался, если я вмешался?

— Вы чего творите?!

Мой одинокий выкрик утонул за плачем и злорадными выкриками скотов, вкусивших власти.

— Не лезь, — торопливо зашептал знакомый толстяк, вцепившись в рукав. — Тебя могут не тронуть, если не станешь мешать им: посидишь в зале пару дней, и все, сможешь дальше двигаться, они наверняка к тому моменту уже уйдут… А продолжишь привлекать внимание, Змей наверняка оставит парочку своих бойцов на выходе! Знаешь, зачем им люди? Они убьют их и тем самым заберут все их баллы. Если не хочешь, чтобы то же самое

случилось и с тобой, умоляю, не лезь…

Такая рабская логика мне не нравилась. Выдернув руку, я встал поперек течения толпы и попытался остановить людей.

— Они не тронут вас в этом зале! — орал я, но мой голос против голосов Змей был слабым криком. Меня не слышали. Слабые, безвольные и сломанные люди огибали меня и шли к выходу.

Подонки злобно хохотали, бросали в меня ядовитые реплики. Кто-то швырнул обглоданной костью, от которой я уклонился.

— Хочешь остановить нас? — подошел Змей. — А давай! Резани по горлу мне, или вон — ему, — кивнул он на ближайшего соратника, который, поймав мой бешенный взгляд, суетливо сместился в сторону и исчез за спинами. — Исчезнешь сразу же. А мы здесь еще порезвимся.

Я не двигался, и Змей счел это победой. Самодовольно заулыбался, шагнул вперед и попытался нависнуть надо мной, что не получилось — роста мы были одинакового:

— Давай, попробуй нам что-нибудь сделать, защитник сирых и убогих! Я уже потерял счет тому, сколько раз я ломал людей. И многие из них вели себя, как ты. А заканчивали — как они.

Костяшки пальцев, которыми я сжимал копье, побелели. Змей заметил это и заметил тише:

— Но ты можешь взять шефство над этим сбродом и попробовать довести их до следующего лагеря. А мы проследим за всеми ловушками, в которые вы попадете, за всеми монстрами, которых заагрите, и все будут довольны. Если у тебя получится доставить их до следующего зала целыми, я буду удивлен.

— О, я действительно возьму над ними шефство, — пообещал я. — Более того: я найду, чем тебя удивить.

Змей смотрел в мои глаза несколько секунд, но я взгляд не отвел. Тогда он обернулся и крикнул своим:

— Пропустите героя, он пойдет вместе с овцами!

— Ты действительно думаешь, мне нужно твое разрешение, мудло?

Среди раненых я заметил художника: избитого, с замотанной тряпкой ладонью, на которой явно не хватало пары пальцев. А среди подонков были люди из его прошлой группы. Довольно логичный финал.

Я знал, каково это — испытывать беспомощность и не иметь возможности противостоять кому-то. Будучи подростком, я попал в ситуацию, с которой справиться просто не мог, как и добиться справедливости. Я говорю про Косолапого, который считал, что может делать все, что хочет, и ему за это ничего не будет.

Так что у меня есть мотивация бить лица шакалам. Не столько ради защиты слабых, как супергерой из фильма, сколько вымещать злобу и ненависть, весь свой подростковый страх в ударах, ударах, ударах!

Я шагал по камню, чеканил шаги. Подонки, мимо которых я шел, пожирали Змея глазами, перебрасывались язвительными шуточками, но так, чтобы окружающие все слышали.

В проход я шагнул последним, после запуганной толпы, и сразу же обернулся. Я был готов увидеть летящее в меня копье, стрелу или магическую атаку, но Змей только улыбался, не выходя за пределы зала.

— Я дам тебе фору в полчаса, забинтованный. Постарайся пройти за это время как можно дальше.

И вот мы идем по очередному тоннелю. На стенах висят зажженные лампадки. Под ногами — неровный камень. До потолка четыре метра. Проход извилистый, в такой не увидишь, что будет через тридцать метров — тоннель изгибается, как змея.