Превозмоганец-прогрессор. Книга 3

Усов Серг

Разбойник, казнь которого граф Йоше Вентерский подгадал для развлечения нежданной, но желанной гостьи – принцессы Латаны Ливорской, совершал гораздо худшие деяния. Он и его банда похищали в городе и поселениях графства детей, большинство из которых были свободными, а часто даже из весьма благополучных, состоятельных семей, и продавал их пиратам республики Йенк-Утисс.

И всё же никакого желания смотреть на муки приговорённого бандита, каким бы негодяем тот ни был, у попаданца не возникло. Но тут, как говорил старшина Пасюк, нравится – не нравится, терпи, моя красавица.

– Я

переговорила с графом, – сказала Латана Игорю, когда они вышли во двор и направились к специально сколоченной трибуне, откуда наиболее знатные из зрителей станут наблюдать расправу над преступником, и в возбуждённом гомоне толпы её слов никому, кроме адресата, не было слышно. – Насчёт того, чтобы предоставить кров нашим друзьям на время, пока мы отлучимся.

– Куда мы отлучимся? Кому кров? – переспросил ничего не понявший из её слов попаданец.

Игорь продолжал размышлять над проблемой, которую ему создал влюблённый придурок, и из-за этого почти что не слушал и не смотрел по сторонам.

– За Дином, Игорь, за моим сыном. – Принцесса с укором посмотрела на своего новоиспечённого вассала лэна Кароса.

– Подожди…

Но в этот момент попаданец ничего сказать не успел – идущие впереди граф Вентерский с супругой наступили на первую ступеньку подъёма на трибуну, и весь замковый двор огласился громкими приветственными криками.

На относительно небольшом – метров пятьдесят в длину и тридцать в ширину – пространстве собрались не только свободные обитатели замка и присутствовавшие на торжественном обеде важные персоны, но и часть воинов графской дружины, офицеров вентерского пехотного полка, десяток егерей, представители городских гильдий и даже приглашённые в замок, но пока так и не демонстрировавшие своё мастерство акробаты и скоморохи.

Когда важные персоны заняли свои места на трибуне (а кресла на ней были предусмотрены только для членов семьи владетелей и почётной гостьи, остальные же дворяне, включая и лэна Игоря Кароса, должны были стоять), граф Йоше повернулся к Латане.

– Принцесса, я приказал отрезать негодяю язык. Так что он не осквернит ваш слух сквернословием.

– И зря, дорогой граф, – мило улыбнулась беглая герцогиня, – Как по мне, так вопли и крики боли преступника слушаются намного веселей, чем его мычание. Но я понимаю твоё решение и благодарна за заботу обо мне.

Словно фокусник, срывающий покрывало со шляпы с кроликом, палач сдёрнул большой кусок ткани, полностью закрывавший разбойника, прикованного в распятом состоянии к наклонённому градусов под тридцать деревянному щиту.

Преступник был полностью обнажён и демонстрировал собравшимся не только своё бородатое лицо и покрытое ожогами и синяками тело, но и чресла.

– Уж ради баб могли бы срамоту-то и прикрыть чем-нибудь, – произнёс тихо Игорь.

Латана, за креслом которой он стоял, обернулась, но не на его голос, а чтобы о чём-то сказать своему соратнику, воспользовавшись вновь поднявшимися криками и смехом. Попаданец её желание понял и склонился почти к самому плечу принцессы.

– После казни и представления скоморохов беседовать станем здесь, –

произнесла высокородная соратница ему на ухо, почти не снижая голоса, чтобы Игорь мог её расслышать за невообразимым шумом. – Не знаю, как обстоят дела в Вентерском замке, но вообще у замковых стен часто бывают уши. Не дёргайся, – хмыкнула она, заметив реакцию попаданца. – Ваши с Танией звуки никто слушать не будет. Не такие уж вы и важные гости. А вот у меня в апартаментах вполне могут оказаться слуховые отверстия. Граф Йоше, конечно, по-своему мил, но… Я ему скажу, что должна обговорить с тобой наш отъезд, и после представления акробатов и скоморохов мы поднимемся прогуляться по замковой стене.

– Да какой отъезд? Впрочем, ладно. Объяснишь потом.

Игорь разогнулся и подмигнул зачем-то уставившимся на него графским детям. Им бы на казнь смотреть, ан нет – один злится, а другая – виконтесса Ралика – посматривает на лэна Кароса с интересом и, что самое неприятное, с поволокой мечтательности в глазах.

Попаданец еле сдержался, чтобы не сплюнуть с досады. Мало того, что Орн ревнивый придурок, так ещё и его сестрица начинает интересничать. Нашла, видишь ли, красавчика в лице гостя. Или ценность Игоря по мнению девушки вознеслась ввысь из-за внимания, которое ему оказывает принцесса Ливорская?

Раздался хруст кости, перебитой толстым железным прутом, и утробный вой преступника, вызвавшие огромный восторг собравшихся. Даже виконт с виконтессой на время забыли про обуревавшие их страсти, всецело отдавшись развлечению.

Смотреть на палаческое издевательство Егоров не стал, направив своё внимание на разглядывание толпы, благо с началом казни на приезжего лэна никто внимания не обращал.

Сочувствия к подонку, похищавшему детей и обрекавшему их на ужасную судьбу, землянин не испытывал. Однако главаря разбойников он предпочёл бы тихо прирезать, а не устраивать ему долгие муки.

Впадать в беспамятство казнимому преступнику не давали. Едва только он от боли терял сознание, как помощник палача подносил к его паху горящий факел, вызывая у разбойника новый рёв из глотки и очередную волну смеха, катившуюся по толпе.

«О времена! О нравы!» – Кому принадлежит авторство прозвучавшей в его голове фразы, Игорь не помнил, но данному моменту она соответствовала полностью.

Палачи оказались настолько опытными, что, несмотря на неоднократное дробление каждой из конечностей разбойника, им удалось более чем на тридцать-сорок минут растянуть пыточный процесс.

Но всему когда-нибудь приходит конец. Настал момент, и главарь разгромленной банды испустил дух. Его тело перестало реагировать и на удары железной палицы, и на пламя факела.

Зрители не спешили расходиться, но участники торжественного пира, зная, что их в зале ещё ждут развлечения и запечённый кабан, задерживаться не стали.

Выступления скоморохов Игоря совсем не впечатлили. Зато остальных, включая и семью владетелей, и его подруг Танию с Латаной, примитивные шутки в американском стиле, когда кто-то кого-то чем-нибудь стукнул или пнул, приводили в полный восторг. Все хохотали до слёз.