Превращение
Шрифт:
Я торжественно произнёс следующий куплет, и моё сердце переполнилось чувствами – Луна в тот момент взывала ко мне:
– Да здравствуют создания! Покорители волн и берега, к бытию порождённые песнью Луны.
Последние звуки песни унеслись в море. Следом улетучились и гнетущие меня сомнения. Я достигну Пика и тоже буду к бытию порождённым песнью Луны.
Туман вплетался в ночную мглу, в которой я уже едва мог различать охапку кедрового луба.
– На сегодня хватит, – сказала мама, практичная, как всегда. –
Но мои голова и сердце, переполненные чувствами, не давали мне уснуть. Я попытался разговорить маму:
– А Луна и людей сотворила?
– Луна сотворила всё живое, – её сонный голос был медленным и тягучим.
– Почему она дала им только длинноногое обличье?
– Ну, она не хотела бы, чтобы вся эта прекрасная земля пропадала даром, так ведь? Вот кто-то и должен был на ней поселиться.
Мама сказала в шутку, но в этом было здравое зерно. Некоторые люди жили очень далеко на суше, и, будь у них ещё и шкура, они бы умерли от тоски по морю.
– Мам, – позвал я. Но ответа не последовало, и её дыхание сливалось с ритмичным шумом волн.
Мне стоило бы последовать её примеру. Нужно было закрыть глаза. Но мог ли я спать? Завтра я отправлюсь в путешествие, которое изменит мою жизнь.
Глава 13
Путешествие
На рассвете меня разбудил какой-то скрежет: мама зубами пыталась расправить упряжку. Я вскочил и кинулся помогать. Когда мы закончили, упряжка лежала на песке, напоминая скелет, прибитый к берегу.
Мама перекатилась на неё так, чтобы оказаться прямо посередине. Я измерял, закреплял, затягивал и отрезал лишнее. Затем поднялся, чтобы проверить прочность.
И залился смехом. Мама выглядела нелепо: её гладкое сильное тело было стянуто переплетёнными верёвками. Она полоснула меня таким взглядом, что я тут же замолчал и быстро затянул болтающуюся ленту.
Сквозь расползающиеся клочья тумана просочилось голубое небо.
Мама неуклюже оттолкнулась, но тут же поплыла с присущей ей прежней грацией. Я взобрался к ней на спину, засунул ноги в стремена и наклонился.
– Вперёд! – воскликнул я.
– Вперёд! – решительно и твёрдо повторила мама.
Я задержал дыхание, и она нырнула. Над головой сомкнулась вода. Свет танцевал и искрился, и чем глубже мы опускались, тем быстрее он таял в глубине. Мгновение спустя мама взмахнула хвостом, и мы помчались к поверхности и вылетели, разорвав водную гладь.
Я заглотил воздух и залился смехом. Мой восторг разлетался рябью вместе с волнами и лучами света в толще воды.
– Ещё? – спросила мама. Суровые нотки в её голосе пропали, мама будто оттаяла – так бывало, когда мы плыли в тёплом течении.
– Ещё! – крикнул я. – Глубже!
На этот раз она погружалась, закручиваясь по спирали, словно водоворот. Стайка анчоусов рассыпалась в разные
Но мои лёгкие, на самом деле принадлежащие мне, болели, досаждали и колотились.
Я старался не обращать внимания на тяжесть в груди. Не стану всплывать, не стану! Пытался игнорировать головокружение и пульсирующее биение в голове. Но в тот момент, когда мои руки начали разжимать упряжку, мама ринулась к поверхности. Она дышала так же тяжело, как и я.
– Когда понадобится воздух, потяни за упряжку, – сказала она. – Впредь так глубоко нырять не будем. Достаточно игр. Теперь нам предстоит пятидневное плавание. Выдвигаемся.
Мы отправились в путь на север, вдаль от знакомых мест. Мама неслась под водой, периодически выкатываясь на гребне волны, чтобы я мог глотнуть воздуха, и мои волосы трепало порывами ветра, сулящего перемены.
Мы даже не остановились позавтракать. Когда мой желудок заурчал, мама ухватила зубами селёдку и, мотнув головой, бросила её мне. Прежде я никогда не завтракал у мамы на спине. Пока я ел, она двигалась медленнее.
– Давай поплывём быстрее, – предложил я с набитым ртом.
– Нет смысла приплывать туда раньше времени, – сказала она, и я почувствовал, что у неё сбилось дыхание.
Мы плыли весь день. Мимо острова с двумя соснами, сквозь стремительные течения, там, где река впадала в море. В том месте я слез с маминой спины, и она глотала одну рыбу за другой. Затем мы оказались в незнакомых мне местах.
Мы плыли всё дальше в приглушённо-синем сиянии, и прохладная вода скользила по моей коже. Когда мы поднялись, я крикнул приветствие пролетающей мимо маленькой гагаре…
– Тише! – одёрнула меня мама, озираясь по сторонам в поисках лодок, даже несмотря на то, что они находились на большом удалении от нас. Я закрыл глаза, и солнце ярко-красным светом пробивалось сквозь мои веки. Это выглядело так, как если бы я видел силу – ту мощь и грацию, которыми я вскоре буду обладать.
Солнце садилось, разрывая небо оранжевым и розовым сиянием. Мы находились в открытых водах, где вокруг не было ни единого клочка суши. Когда стемнело, мама велела мне привязать руки и ноги к упряжке и устраиваться на её спине для сна.
– А как же ты? – спросил я. – Как ты будешь спать, если никого не будет на страже?
– Ты же знаешь меня, я могу спать с открытым глазом.
Мне снилось, что у меня есть шкура, что я сам погружаюсь на глубину. Каждый раз, когда я просыпался, мама всё ещё продолжала плыть, двигаясь поверх волн, чтобы я мог дышать.