Превращение

Усачева Елена Александровна

— Врача вызывали, говорит, что простуда. Дает лекарства, а Соньке только хуже.

— Пиелонефрит у нее, а не простуда. Вирусный. Везите, пока не поздно. У тебя в кармане пять рублей есть. Дай мне.

Я безошибочно ткнула пальцем в его куртку. Соколов спешно сунул деньги обратно, отщелкнул клапан нагрудного кармана, достал монету. Он тоже не торопился с удивлениями и вопросами.

Я действовала, просто зная, что надо делать.

Без сомнений. Эти трое должны были прийти. У блондинки Сони все будет хорошо. Мерзликина, когда вырастет, уедет

из города. Далеко уедет. Точнее я сейчас не могла сказать, в другую страну. А Таня…

Я отвернулась от сонно улыбающейся девушки. Ее будущее я знать не хотела.

В ладонь легла пятирублевая монета. Тяжелая. Двуглавый орел ухмыльнулся. Я подбросила кругляш, поймала, вернула Соколову.

— Заставишь Соню взять в ладонь, боль утихнет. Но болезнь не уйдет, все равно надо везти в Архангельск. Скажете, что есть подозрение на пиелонефрит, что она раньше болела. Так быстрее отправят на обследование.

— Спасибо! — глупый Леша переданную ему монету мало что не поцеловал. Повертел туда-сюда в пальцах, сунул в карман.

Я сдержалась, чтобы не пояснить, куда ему следует отправиться со своей благодарностью.

— А ты можешь сделать как-то так, чтобы Соня узнала, что это я сделал? — зашептал Соколов, склонившись ко мне. Надеется, что Мерзликина о его чувствах к блондинке не догадывается?

Я посмотрела на его когда-то понравившееся мне лицо. Да, пожалуй, человеколюбие пора в себе изживать. Набрала побольше воздуха и с наслаждением произнесла:

— Еще джинн в мультфильме «Аладдин» заявил, что не может делать трех вещей: убивать, воскрешать мертвых и влюблять. Мы с ним из одного профсоюза. Извини, остальное — твоя работа.

Мерзликина во время нашего разговора молчала. Я бы на ее месте Соколова прибила.

— Идите обратно, Таню я довезу. И всем скажите, чтобы никто никогда не ходил к нашему дому.

Мерзликина молча стала разворачиваться. Я заметила у нее рюкзак. Им идти километров пятнадцать. За полтора часа доберутся. Передохнут по дороге.

Леша еще топтался на месте. Неужели настало время патетических речей?

— Уезжайте!

После того, что я сделала, ко мне вновь подкрадывалась усталость. А ведь еще мир спасать… Силы надо беречь.

Соколов кивнул. Он очень хотел что-то сказать. Вероятно, что благодарен. Что никогда не забудет. Что если встретит другую колдунью, непременно переведет ее через дорогу. Что отдаст сидящему у дороги старику последнюю краюху хлеба. Ну да, а тот с ответной благодарностью подарит ему если не волшебное огниво, то тоже что-нибудь чудесно-полезное.

Отчаливали бы они скорее, а то ведь я могу и разозлиться.

Ребята развернулись в сторону города, и мне захотелось мысленно закрыть за ними дверь. Чтобы больше никогда не встречать.

Достала куколку. Того самого уродца, что сделала из ниток свитера.

«Защити, сотри наши следы с воздуха, с земли, со снега…»

Не надо им помнить о нашей встрече. Через несколько дней она должна забыться. Просто молодые люди решили покататься. Забрались

далеко, устали, а теперь возвращаются.

— Зачем ты так делаешь?

Вот это да! А про Таню-то я и забыла!

— Держи крепче лыжи, — посоветовала я ей. — Домой тебя отвезу.

— А знаешь, ты мне вчера приснилась… — Девушка вдруг запнулась, словно решила, не сказала ли что-то неправильное.

— Я запоминающаяся, — согласилась с ней.

— Правда? — с искренним восхищением переспросила Таня.

М-да, провести ее ничего не стоит…

— Сон с четверга на пятницу вещий? — робко поинтересовалась она.

— Если спала на подушке в горошек, то да, — соврала в ответ. Пора было ехать.

— Не помню подушку, — растерялась Таня. И, спохватившись, снова посмотрела на меня.

Я завела снегоход, устроилась в седле.

— А ты настоящая колдунья? — Девочка привалилась к моей спине.

— Игрушечная, — крикнула я через плечо.

— Шеремет говорит, что вы все вампиры. Как трогательно! А он тогда переодетый гоблин.

— Ничего не теряй! — посоветовала я, трогаясь с места.

И специально выбрала маршрут вдоль леса — чтобы не пересекаться с Соколовым и Мерзликиной.

Глава XI

ЧАЙ С ЛИМОНОМ

Долгое время мы ехали лесом. Здесь я чувствовала себя в безопасности. Тяжелые лапы сосен тянулись к нам со всех сторон. Но вскоре пришлось покинуть лес и углубиться в тундру. Чем дальше мы были от моря, тем становилось теплее, ветер стихал. Тундра с ее приземистыми кустиками легко пропускала нас. Чтобы попасть к городу, надо было спуститься по пологому холму. Вдруг проклюнулось сквозь тучи солнце, осветило занесенные снегом высокие деревянные домики, воинственно торчащие из сугробов, готовые пережить любую бурю и непогоду.

Интересное место. Со стороны могло показаться — ну, деревня и деревня. Кривые улицы, суровые жители, вечный северный холод. Но мне с самого начала показалось, что не зря именно сюда приехал Лео. Здесь витал дух бесконечного скитания. И, подтверждая мои мысли, Таня неожиданно заговорила.

— Ой, а знаешь, как у нас тут все! — бросила она загадочно.

Девушка и не думала спать. Отдохнув немного, она начала привставать на подножках, показывая то в одну сторону, то в другую. Там видели медведя, тут — дерущихся оленей… Таня сыпала местными названиями лесов и оврагов, перечисляла, на какого зверя когда можно охотиться.

— А вот рыбы, знаешь, нет, — сообщила моя пассажирка. — Давно уже. Раньше в Сёмжу ездили. А теперь пусто.

В ответ я кивала. Рыба была мне интересна в последнюю очередь.

— А еще, знаешь, кто у нас жил? Своим «знаешь» она меня экзаменовала без остановки.

— Дед Мороз. — Другой версии у меня не было.

— В наши края постоянно кого-нибудь ссылали. В монастыре протопоп Аввакум жил. И Ворошилов, и Серафимович, это писатель, и еще, знаешь, как много!

— Знаешь, — усмехнулась я в ответ.