Превратности судьбы - превратности любви
Шрифт:
– Конечно, там можно было неплохо отдохнуть. Домик оформлен в охотничьем стиле и удобная кровать имеется, застеленная медвежьими шкурами...
– сказала Галина, мечтательно глядя вверх на редкие белые облака в голубом небе.
– А что? Или ты хочешь отдохнуть?
"Это у меня сейчас случился приступ ревности к почившему Аркадию!? Или это у меня такая реакция на стресс?" - озадаченно подумал я.
– Нет, нет, но раз вы там останавливались, то там наверняка имеется одежда...хоть какая-нибудь.
– Само собой разумеется. И именно поэтому я и предложила бы идти направо. Но конечно, куда нам идти, решать будешь ты и только ты! И если ты скажешь, что нам надо идти не к охотничьему домику, а форсировать вон то болото, которое, кстати, называется Великая Топь, то я не стану колебаться
Я подозрительно посмотрел на выглядящих серьезными девушек. Они в подтверждение слов Галины дружно закивали головами. Вот только слегка прищуренные глаза и затаившиеся в уголках рта улыбки не позволяли принять это заявление всерьез.
"Шутят! Ну, значит пришли в себя! Прекрасно!" - решил я и с важным видом сказал.
– Нет, Великую Топь сейчас мы не будем форсировать. Как-нибудь в другой раз! А сейчас идем направо! Вперед!
Но это оказалось легче сказать, чем сделать. Все вокруг было завалено кусками кирпича, полуобгоревшими бревнами, мятым перекрученным железом, битым стеклом.
Нам обутым в кроссовки и то приходилось очень внимательно смотреть, куда ставить ногу, а уж Галина в ее лакированных туфельках на высоченных каблуках было на порядок сложнее. Вот она, словно аист, высматривающий лягушек на болоте, частенько и застывала, балансируя на одной ноге, не зная, куда опустить вторую. Зрелище было потрясающее, если следить за всеми этими балетными па Галины. Вот только следить мне было некогда. Я сам выбирал, куда ногу поставить. Но в любом случае Галина, на показавшуюся уютной, после этой кошмарной полосы препятствий, лесную дорогу выползла последней. Перепачканная в саже, местами даже порезанная (пару раз она все-таки падала) она имела такой измученный вид, что я, не колеблясь, снял свои кроссовки и протянул их Гале.
– Одевай! Иначе эти пять километров мы будем идти неделю!
– А ты?
– А если я ногу и наколю, то сам себя и подлечу. Маг Эфира я или не маг!?
Небольшой домик был небольшим только с точки зрения олигарха. Десять комнат оформленных в охотничье-рыбацком стиле олицетворяли воздержание и аскезу только для господ вроде Аркадия Демидова, но нас интересовала в первую очередь одежда.
Одежда нашлась и для меня, и для моих дам, но... как всегда это `но`!
Мне нашлись мягкие домашние штаны, рубашка и полосатая замшевая куртка. Прекрасное качество, всё новое, может пару раз надетое. Всё было бы хорошо и прекрасно, но вот только одежда была мне велика. Аркадий и на самом деле вполне мог бы выступать за любую баскетбольную команду, если бы ранее не нашел себе более прибыльное занятие: стать олигархом и миллиардером. Я закатал штанины и рукава у куртки, завязал узлом рубашку на животе и стал выглядеть после этого, словно маленький мальчик, примеривший одежду своего папы. И судя потому, что всякий раз при виде меня любая из девушек начинала широко улыбаться и говорить нечто вроде.
– Какой миленький костюмчик у тебя Влад!
– выглядел я кошмарно.
У девушек тоже не обошлось без проблем. Хотя там вопросы с размером (а Галина была гораздо крупнее Ирины и Светы) решались проще. Что-то утягивалось, что-то растягивалось, что-то застегивалось и так далее. В общем, вся нашедшаяся в доме и перемеренная не по одному разу Галина одежда сидела на Свете и Ирине вполне прилично и улыбки не вызывала. Она вызвала совсем другие эмоции, вплоть до усиленного слюноотделения.
По какой-то неведомой причине в домике не оказалось верхней женской одежды. Присутствовало только нижнее женское белье. Было это белье отнюдь не хлопковым и предназначено оно было исключительно для того, чтобы ублажать взоры мужчин или соблазнять этих самых мужчин. Точка зрения на предназначение этого белья зависела от того, кто это был: мужчина или женщина. Сверх эротичное, шелковое или атласное, разнообразных расцветок и форм нижнее женское белье выглядело потрясающе.
Когда я в первый раз увидел эти наряды на моих скромных девушках, я чуть не выпал в осадок.
– Галина! И это всё твое?! Вернее ты всё это носила?!
Галина смутилась немного, но только немного.
– Так получилось... Аркадию нравилось разнообразие...Я не могла спорить с ним... Тогда я ещё не была
Я помолчал, изумленно глядя, на успешно прикидывавшуюся до этой поры скромницей Галю, и потом сказал уже мягко.
– Не только Аркадию нравится разнообразие. Имей это ввиду, на будущее, так сказать...
Да, это именно я предложил не сбивать девушкам ножки, бредя ещё пятнадцать километров по лесной дороге, а прокатиться на лодке, обнаруженной у миниатюрного пирса.
Конечно, это была правда, и я на самом деле заботился о девушках. Но это была не вся правда. Я и о себе не забывал. Я-то брел босиком по лесной дороге, подпрыгивая всякий раз, когда наступал на острый сучок, сосновую шишку и твердый камешек. Девушки, чувствуя себя очень комфортно в кроссовках, вначале развили приличную скорость, но я всех сильно притормозил. Спустя минут десять, после очередного очень острого сучка впившегося мне в пятку, когда я с проклятьями повалился на дорогу, Галя с самым серьезным видом предложила мне надеть ее туфли, которые я не пожелал выкинуть прямо там, на месте и упорно нес с собой, рассчитывая ещё увидеть, в них саму Галю.
– Мне так больно видеть, как ты мучаешься, и идем мы из-за тебя очень медленно. Может стоит тебе надеть мои туфли. Ведь как выяснилось у нас одинаковый размер ноги...
Сказала Галина и даже подпрыгнула вверх, демонстрируя тем самым мне, как удобно сидят у нее на ногах мои кроссовки.
Я проигнорировал это предложение, резко выдернул сучок из пятки и провел ладонью по стопе, заживляя не только порез от сучка, но прочие ссадины имевшиеся на мне в немаленьком количестве. Затем, сердито засопев, поднялся, обшарил взглядом местность в поисках новых острых предметов и уже смело зашагал по дороге, даже не взглянув на шутницу. Впрочем, ушел я недалеко. Галина в два прыжка догнала меня и, обхватив за шею, поцеловала в щеку.
– Ну не обижайся на меня! Я же пошутила!
– Я и не обижаюсь!
– пробурчал я недовольно, чем вызвал новый приступ нежности к себе со стороны Галины.
– Галя! Не надо задерживать Влада! Он и так еле идет. Я уж даже сомневаюсь, что мы вообще куда-либо придем!
Это была, конечно, Ирина. Галина тут же оставила меня в покое и умчалась поболтать с подругами, которые очень неспешно, подстраиваясь под мое ковылянье, шли впереди.
Всё так и было. И именно поэтому, увидев лодку, я воодушевился. Меня совершенно не прельщала перспектива брести ещё пятнадцать километров и это только со слов Гали, а может гораздо больше! Вот только я не ожидал кое-каких непредвиденных последствий моего предложения, прокатиться на лодке. Я не имею ввиду вероятность того, что именно мне предстояло грести все эти пятнадцать километров по озеру. Что толку толковать о вероятностях, если это железная неизбежность. Да и меня гребля на лодке совершенно не смущала. Это было гораздо лучше, чем плестись за всеми в хвосте и служить объектом для шуток. Моральные муки иногда бывают гораздо сильнее мук физических. И вот теперь я сидел за распашными веслами и, упираясь изо всех сил, греб по спокойной воде Большого Щучьего озера. Света с Ириной устроились спереди, а сзади, на руле села Галина. К ее миниатюрным кружевным трусикам прибавился пояс с ажурными чулками и лифчик какой-то очень хитрой конструкции, который не только не скрывал Галино богатство, а наоборот ещё сильнее выпячивал и подчеркивал оба ее достоинства.
Когда я заикнулся о том, что на озере прохладно и Гале стоило бы надеть плащ, (за неимением верхней женской одежды, мы прихватили с собой найденный в домике просторные серые рыбацкие плащи с треугольным капюшонами) она заявила, что ей совершенно не холодно, и она Галя хочет, раз выдалась такая возможность, немного позагорать и сменила при этом позу.
Галя откинулась немного назад, запрокинула ещё сильнее свою голову так, чтобы ее длинные распущенные волосы свободно развевались озерным ветерком. При этом она положила ногу на ногу и вытянула ее в моем направлении. Ноги у Галины были очень длинные. И теперь, когда я наклонялся вперед, чтобы начать очередной гребок, я мог рассматривать ее ножку с очень-очень близкого расстояния во всех подробностях, а затем делая гребок, мгновенно и резко удалялся от соблазнительного видения...