Превратности судьбы - превратности любви
Шрифт:
– Отдыхай... те, - сказал я, увидев, что именно в этот момент в дверях появилась Ирина.
– А я принесу всё оставшееся имущество и сразу же начну готовить обед... ну или ужин...
– поправился я, глянув на начавшее клониться к закату солнце.
Получив одобрение на предложенную программу действий от своих дам, выглядевших уже более умиротворенными и терпимыми к слабостям близких, я отправился за оставшимися вещами. Вернее продуктами. Только маринованного мяса было около десяти килограмм, а ещё пиво, вино, коньяк, вискарик, шампанское. Бутылок тридцать не меньше, и ни одной я не желал оставлять. А ведь это ещё не считая всяких нарезок, маслин, да и просто хлеба. Тяжеленная огромная сумка была навешена
– Света, Ирина: не желаете перекусить? Я могу быстро соорудить бутерброды, чтобы, пока я буду готовить мясо, вы тут не покусали меня от голода!
Ирина хмыкнула.
– Вадим! Если ты полагаешь, что кусаются только по причине голода, то ты ошибаешься. Причин, чтобы покусать ближнего своего очень много! Но бутерброды - это хорошая идея!
– Да Вадим!
– поддержала Ирину Света.
– Если тебе не трудно принеси... нам, пожалуйста, бутерброды. Мне сам видишь лишний раз лучше не вставать!
Я улыбнулся широкой голливудской улыбкой обеим голодным девушкам разом и торопливо исчез на кухню. Я вскрывал пакеты и банки, нарезал хлеб, открывал пиво - бельгийский ламбик и размышлял над одним совсем невинным словом, сказанным Ириной.
"Не нравится мне это словечко `мы`! Если они споются друг с другом, мое положение будет просто аховым! Были бы они не вместе, а поодиночке, уж я бы сумел уговорить, уболтать, улестить каждую, извиняясь через раз, и заслужил бы прощение. Но вот, когда они всё время вместе, извиняться перед одной не будешь: другая немедленно обидится ещё больше, что извиняются не перед ней... Выход только один: терпеть до того момента, пока мы не выберемся из этой глуши к людям и не прибудем в Москву, а пока стараться угождать обеим одновременно, чтобы не было обид".
Приняв решение, я нагрузил найденный на кухне поднос приготовленными закусками, банками с пивом и поволок его на лужайку. Я вынес стол и третье кресло для себя. Переставил всё с подноса на стол и широким жестом пригласил.
– Прошу!
До того дремавшие или имитировавшие дрему дамы зашевелились и, высмотрев вкусности на сервированном столе, в полном молчании приступили к перекусу.
"Общеизвестно, что если злого мужика быстро и обильно накормить, то он подобреет. А вот как насчет девушек? Неужели они так и будут изображать из себя Снежных Королев и также, по-королевски будут воспринимать все мои усилия услужить им? Неужели так и будут обдавать холодом и презрением?
Так думал я, жуя нежный ломтик пармской ветчины и бдительно следя за тем, чтобы стаканы, обнаруженные на кухне, у моих милых злючек не пустовали, мгновенно подливая туда пиво. Постепенно, по мере насыщения, движения оголодавших красоток замедлялись. Они уже начали задумываться над тем, что какой выбрать себе кусочек посимпатичнее и, наконец, обе откинулись в своих креслах, явно демонстрируя, что сыты. Выглядели они вполне доступно для общения, и я рискнул начать разговор на тему интересную для всех.
– Загадочная всё-таки вещь с нами случилась!
– начал я.
– Интересно: это оптическая иллюзия или редкий природный феномен?
Вопросительная интонация одновременно и привлекала внимание к сказанному и была приглашением к дискуссии. И девочки к моей
– Какая ещё иллюзия, Вадим? Чему тебя только там, в твоем МГИМО учат или ты вообще с логикой не дружишь!? Твоя машина пропала, а ты об иллюзии толкуешь!
– Да уж Вадим, ты сказал, так сказал!
– подключилась к критике моей персоны Света.
– А то, что мы сейчас сидим в креслах на берегу какого-то озера тоже иллюзия!?
– она презрительно хмыкнула.
"Вот дожил! Уже даже блондинки надо мной издеваются, упрекая в скудоумии!" - подумал я, но не особо не расстроился. Меня удивило другое: девочки выступили единым фронтом против меня и над этим стоило подумать, но не сейчас.
– Да нет, это просто один из вариантов... самый маловероятный правда... А вот другой: я лежу в коме, например, после аварии моего `Патфайндера` и мне всё это чудится...
– Ещё лучше!
– не дала на сей раз мне даже договорить, явно обретшая уверенность и совершенно не ощущавшая себя в данный момент блондинкой Света и продолжила давить меня логикой.
– А то, что у меня сейчас сильно болит колено, дважды ушибленное именно в твоем коматозном состоянии, это как?
– Ну, хорошо, хорошо!
– поднял я руки вверх, показывая, что сдаюсь перед таким мощным напором интеллекта.
– В принципе даже и неважно, по крайней мере, в данный момент, что это было. Гораздо важнее для нас: где мы?
На сей раз, возражений не последовало, и я даже удостоился благосклонных снисходительных кивков от обеих девиц разом. Они полулежали в своих креслах с видом экзаменаторов, а я чувствовал себя сейчас точно так же, как на экзамене по математике, который я просто чудом сдал. У меня видимо от случившихся переживаний вкупе с неприятными воспоминаниями сдали нервы. Я был уже готов высказать всё, что я думаю о таких, как они, горе-экзаменаторах. Как вдруг случайно, пока я подбирал слова, чтобы выразить обуревавшие меня чувства, мой взгляд, опускавшийся всё ниже и ниже, застыл на вытянутых и скрещённых прямо передо мной очаровательных округлых выглядевших, как само совершенство ножках Ирины. Эти обтянутые тонкими темными колготками ножки с одного конца были увенчаны уже слегка поцарапанными в процессе пешего перехода черными туфельками на немаленьком каблуке и ограничены для рассмотрения подолом серой юбки с другого. Юбка впрочем, слегка уехала вверх по Ирининым бедрам, предоставляя моему заинтересованному взгляду дополнительную часть бедер обычно надежно укрытых и недоступных для исследования. Это шикарное зрелище не портило даже то, что в нескольких местах на коленях, узких изящных щиколотках и видимой части соблазнительных бедер виднелись небольшие дырочки: результат преодоления отважной Ириной полосы препятствий в виде колючего малинника. Наоборот это было довольно пикантно: на фоне темных колготок светились казавшиеся ярко-белыми точки, образовывавшие на правой ноге что-то похожее на перевернутое созвездие Большой Медведицы, а вот созвездие на левой ноге Ирины я идентифицировать не смог. Я застыл в ступоре и всё, что смог выдавить из себя были какие-то междометия типа - Э... а... ну...
Ирина естественно всё мгновенно поняла, довольно прищурилась, потянулась так, что под изрядно задравшейся юбкой я смог на мгновенье увидеть ее трусики (белые, классика!), но поправлять юбку не стала, не давая мне тем самым возможности выйти из ступора. Сколько это продолжалось и сколько ещё могло продолжаться, я не знаю, но привел меня в себя недовольный голос Светы.
– Так как ты думаешь, где мы?
– спросила она довольно злым голосом и при этом, демонстративно потрясая бутылкой с пивом, налила себе в стакан сама. Я, с трудом отведя взгляд от Ирининых ножек, пожал плечами.