Превратности судьбы. Часть II
Шрифт:
– Очнулся, болван? – ехидным голосом спросил его Сотник.
– Никак не пойму, какого черта тебе нужно? – произнес связанный слабым голосом. – Я не к тебе пришел. И сам виноват, что оказался тут в неурочное время.
– Ладно, лежи и отдыхай, только тихо. Не то, я тебе в рот кляп засуну и самым подходящим материалом послужит половая тряпка. – Тряпка лежала в углу ванной комнаты.
– Что вы намерены сделать с Викой? – не мог не спросить любовник.
– Если она смышленая женщина, то ограничимся беседой, – пообещал
– Я буду нем, как рыба, если ты сдержишь данное слово.
– Ты в любом случае будешь нем, как рыба, даже если для этого мне придется раскроить твой череп, – повысил голос Сотник, давая понять, кто здесь хозяин положения.
Тихоня положил женщину на диван, протер просочившуюся кровь на виске влажным полотенцем и похлопал ее по щекам.
– Где я? Что со мной? – хозяйка открыла глаза.
– Ты у себя дома. Раз задаешь вопросы, значит с тобой ничего страшного не произошло, просто я нечаянно столкнулся с тобой в прихожей.
Но Виктории Самойловне уже не нужно было что-либо объяснять, она увидела входившего в комнату Сотника и все вспомнила.
– Где Виталик? – жалобно поинтересовалась она у налетчиков.
– Он в ванной моется, – сострил Сотник. – Сама же видела, как мы тебе тут полы протирали, а они не слишком чистые, – и он сделал вид, что отряхивает рукава.
– Я почти каждый день полы мою, – приняла она насмешки незнакомца за чистую монету.
– Что толку-то, если гости в обуви по квартире шляются? – и он многозначительно посмотрел на ноги напарника.
– Хватит издеваться над ней, – оборвал его Тихоня. – Твой друг действительно в ванной, – подтвердил он. – Мы с вами ничего плохого не сделаем, если найдем общий язык.
– Мои нервы уже на пределе, – захныкала хозяйка. – Не пойму: кто вы, что от меня требуется?
– Та накатала заявку в мусарню на нашего кореша, – поставил ее в известность Сотник.
– На Панина? – догадалась Вихрова.
– Сообразительная, – похвалил ее собеседник. – Только не учла одного, что следователь, к которому попало дело, у нас на подсосе и, естественно, он тебя заложил.
– Почему я должна верить? – Теперь Виктория Самойловна знала, в чем дело и была уверена, что если вести себя благоразумно и не лезть на рожон, то избивать или насиловать ее никто не будет.
– Сама прикинь: откуда нам известно о твоей заяве, если Панина еще не вызывали в ментовку? Скажу больше. Следователь отправился на север лишь для отвода глаз начальству и твои показания не подтвердятся, – врал напропалую Игорь.
– Тихо! – Напарник поднял вверх указательный палец. – Слышишь, вода льется?
– Ну если твой любовничек открыл краны! – вскочил Сотник. – Я утоплю его в ванной, а отвечать, между прочим, придется тебе, – и он вышел из комнаты.
– Пожалуйста, не трогайте его, – Вихрова поспешила за ним.
Вода почти полностью заполнила
– Соседей затопить собрался? – грозно спросил налетчик, завинчивая краны. Затем он схватил связанного за волосы и окунул его в воду, пятка v того соскользнула и вода начала заметно убывать.
– Отпусти, отпусти его, – заскулила Вихрова: – Я сделаю все, о чем вы попросите.
– Куда ж ты, милая, денешься! – Сотник отпустил любовника. Тот вынырнул, жадно хватая ртом воздух. – Еще?! – поинтересовался мучитель.
– Достаточно, – задыхаясь, ответил Виталий Николаевич.
– Иди и принеси еще бельевой веревки, – приказал налетчик женщине.
Вытащив любовника из ванной, он привязал его к батарее и сунул в рот обещанную половую тряпку. – Вот так-то лучше будет, – произнес он, довольный проделанной работой.
После десятиминутной возни троица продолжила прерванную беседу.
– Короче! – Сотника явно вывела из себя вся эта возня с любовником. – Садись и пиши. Бери листок, ручку и все подробно излагай на бумаге.
– Что писать? – не поняла Виктория Самойловна.
– Ты посмотри на нее, – обратился тот к напарнику. – Дурочкой прикинулась. На кореша нашего накапала, а что о себе писать не знает! Автобиографию, дорогуша, автобиографию, – он окинул ее таким взглядом, что у женщины мурашки поползли по спине. – Только не ту, которую ты пишешь, устраиваясь на работу, а ту, которую ты от всех скрываешь. О своей нелегальной деятельности.
– Я поняла, – совсем сникла женщина. – О том, как я занижала вес мяса при загрузке вагонов.
– Умница! Но только все, как на духу. А про Панина ни слова, лишь о своей деятельности.
– Вы отнесете мои показания следователю? – Из глаз Вихровой катились слезы.
– Думаю, что до этого не дойдет, – успокоил ее Тихоня. – Все зависит от твоего поведения.
Более часа налетчики ждали, пока женщина закончит писать свои откровения.
– Все, – произнесла она долгожданное слово. Тихоня пробежал глазами по исписанным листам и утвердительно кивнул, что означало, что с первым заданием она справилась.
– Теперь ты должна пообещать, что откажешься от своего заявления в милиции, иначе мы пустим в ход твою биографию. – Тихоня, в отличие от Сотника, не угрожал, не повышал голоса.
– Обещаю. – У Вихровой не было выбора.
– Но и это еще не все. Завтра же на работе ты напишешь заявление об увольнении и заверяю, что начальник подпишет тебе его без отработки. Договорились? – Тихоня даже с каким-то сочувствием посмотрел на Викторию Самойловну.
– Куда деваться? – Теперь она понимала, что напрасно связалась с Паниным, но было слишком поздно. Можно было заранее предположить, что раз человек ворочает большими деньгами, у него, естественно, должно быть прикрытие.