Превратности судьбы
Шрифт:
Звук приближался, и, когда Кирилл хотел было уже стрелять, из-за деревьев показалась девушка. Увидев солдата с оружием в руках, она остановилась, не смея сделать даже шага. Какую-то долю секунды они смотрели друг на друга, а потом она медленно начала двигаться назад, пока дерево не преградило ей путь. Ефрейтор на секунду растерялся. Его застали врасплох, потому что он никак не ожидал встретить здесь девчонку.
— Кто ты? — решил первым нарушить тишину Чудов.
Но она не говорила ни слова. Кирилла настораживало её молчание, он начинал терять
— Кто ты, я ещё раз спрашиваю? — перешёл на крик он.
Незнакомка испуганно дёрнулась.
— Я… нет…. Я… я ничего не сделала, пожалуйста… — её глаза заблестели, и чистая, как утром росинка на траве, слеза покатилась по её щеке.
Она не сводила глаз с автомата, наставленного на неё. Кирилл стал подходить ближе, оглядываясь по сторонам, явно ожидая непрошенных гостей. Но никого не было — всё было тихо, как и две минуты назад. Нигде не хрустнула ни одна палка, и ни одна веточка не шелохнулась. Чудов немного успокоился: значит, она была здесь одна.
— Тише, успокойся, — начал он. — Я не причиню тебе вреда, просто скажи мне, кто ты и что ты здесь делаешь.
Слёзы по-прежнему катились из её глаз, но говорила она уже спокойнее.
— Я убежала. Люди с автоматами…
— Боевики…
— Да…. Они меня похитили, угрожали… — она не закончила фразу и закрыла лицо руками.
Кирилл опустил оружие.
— Успокойся, не плачь! Сейчас ты в безопасности, здесь никого нет. Слышишь меня? Не плачь! Скажи мне, как тебя зовут?
Она подняла мокрые от слёз глаза и посмотрела на солдата:
— Катя.
— Вот и прекрасно, а я Кирилл! Послушай, Катя, мне нужна твоя помощь! Мне очень сильно нужна твоя помощь, слышишь? У меня друг… он… сильно ранен. Ты поможешь мне?
— Но я…
— Он умрёт, если ему не помочь! А я… я не справлюсь один. Ты же местная, да? Тебе, наверняка, травы какие-нибудь известны, а я в этом не разбираюсь.
— Я не местная, но я помогу. Я учусь в медицинском.
Чудов улыбнулся.
— Спасибо тебе! Идём скорее, я покажу, где он!
С этими словами ефрейтор направился туда, откуда он пришёл несколько минут назад. Только теперь он был не один, их было двое, и шансы на спасение друга увеличились в несколько раз, а, значит, появилась надежда на возвращение домой без потерь.
Пока они шли, Катя рассказала Кириллу всё, что знала о событиях, произошедших накануне вечером и этим ужасным утром. Из её рассказа он сделал вывод, что их отряд справился с заданием, и они вернулись назад, будучи уверенными, что ефрейтор Чудов и младший сержант Шторм погибли во время боевых действий.
«Всё было сделано так, как приказывал Саня, — думал Кирилл, пока они шли к месту, где находился раненый солдат. — Значит, они не будут нас искать. Почему же так несправедливо?»
За этими мыслями, сам того не замечая, он начал что-то бормотать вслух.
— Что ты говоришь? — переспросила Катя, явно не расслышав его слов.
— Я говорю, что мы уже пришли.
Вдруг Кирилл в панике стал смотреть
— Что случилось?
Но Кирилл ничего не ответил, продолжая судорожно сжимать автомат, не смея идти туда, куда вела кровавая полоса. И тут он услышал так знакомый ему сдавленный стон и бросился к другу.
Состояние Шторма ухудшилось, даже не имея медицинского образования, Кирилл понял это сразу же, как только подошёл к товарищу. Он начал бредить, а кровавое пятно на одежде стало ещё больше.
— Сань, как же ты меня напугал, — начал Кирилл, опустившись на колени рядом с ним, но тот его не слышал, по-прежнему продолжая часто дышать.
Чудов оторвал кусок от своей куртки и бросился к ручью. Вернувшись, он стал протирать лицо друга водой.
— Катя, он здесь! Иди сюда, скорее!
Она стала медленно приближаться к месту, где ефрейтор пытался помочь бредившему бойцу. Опустившись на колени рядом с ним, Катя посмотрела на рану. Она действительно не была смертельной, но солдат потерял много крови и был слаб. Она боялась, что могло пойти заражение, и тогда шансов на жизнь у него осталось бы мало. Но, как она поняла, пока об этом говорить было рано.
— Ну, что там? — тихо спросил Кирилл.
— Ничего хорошего: он потерял много крови. И рана продолжает кровоточить.
— Почему?
Катя покачала головой.
— Я не понимаю. Неужели… — она осеклась на полуслове и попыталась убрать кусочки рваного материала с кровавого месива. Солдат на секунду замер, издав слабый звук, а потом часто задышал.
— Что? Что «неужели»? — забеспокоился Кирилл. — Ну, говори же, Катя! Не тяни!
Она побледнела.
— Кирилл, у него там внутри… осколок.
Ефрейтор посмотрел на неё широко раскрытыми глазами.
— Что? Как осколок? Нет, не может быть! Посмотри ещё раз, ты, наверное, ошиблась!
— Это правда! Такая рана не может кровоточить больше двух часов, если там ничего нет. Видишь, он не даёт дотронуться? Даже сквозь бред он чувствует боль.
— Но что же делать?
— Нужно вытащить осколок оттуда, иначе… он умрёт.
Катя положила руку не плечо Кирилла:
— Я постараюсь это сделать. Я учусь в медицинском, правда, практики у меня никакой, и без помощи я не справлюсь!
— Да, да, конечно, — сквозь затуманенное сознание говорил ефрейтор. — Я сделаю всё, что надо, всё, что ты скажешь. Даже своей кровью поделюсь!
Она улыбнулась:
— Надеюсь, до этого не дойдёт, но я приму к сведению твои слова. Нужно нащупать пульс.
С этими словами Катя потянулась к шее солдата, но как только её взгляд упал на его лицо, она резко отдёрнула руку.
Разумеется, она узнала его! Почти год прошёл с момента их последней встречи, но она помнила тот день так же хорошо, как и ночь, когда её «познакомили» с Владом Сизовым. Катя и не надеялась снова увидеть Шторма, но судьбе было угодно ещё раз свести их вместе. Для чего?