Превратности судьбы
Шрифт:
Хабаров взял все бумаги к себе и разобрал их на досуге и по возможности привел в порядок. На другой день он пошел осматривать квартиры, потом чердаки и подвалы и нашел в этих последних помещениях много хламу, ненужных вещей и вообще большой беспорядок. При осмотре пострадал его вицмундир. Когда он лазил, то вынес на себе пыль, сор и всякую дрянь.
Он принялся прежде всего за дворников и велел одному из них стоять у ворот по очереди, а других заставил сносить с чердаков ненужные вещи в пустую кладовую. Он занимал этих людей дня три-четыре. Двоих, которые из-за пьянства не явились к делу, он прогнал и вместо них взял новых. Потом обошел всех жильцов,
В доме про него говорили, что новая метла всегда хорошо метет, оттого-де управляющий так и старается. Но прошло пять, шесть недель, Хабаров не только не унимался, но усердствовал все более и более, за всем смотрел зорко и постоянно занимал работой дворников, так что они плевали на все и уходили в кабак, лишь только управляющий куда-нибудь отлучался. Он добывал их и там и так надоел всем в доме, что его возненавидели и стали жаловаться на него хозяину дома.
Сначала хозяин не слушал и только смеялся над жаловавшимися и одобрял распоряжения управляющего. Но наконец все это до того надоело ему, что он решился или как-нибудь помирить этого чересчур усердного управляющего с врагами его, или пожертвовать управляющим. "Не гнать же из-за него всех. жильцов!" - думал он.
– Вы отлично распоряжаетесь!
– сказал он, пригласив Хабарова к себе.
– Но войдите и в мое положение: не проходит дня, чтобы кто-нибудь на вас не пожаловался! Он засмеялся.
Хабарову было не до смеха, он принужденно улыбнулся и сказал:
– Ну, тогда увольте лучше меня.
– Нет, зачем же? Посмотрим, что будет дальше!
– улыбаясь, сказал хозяин. И оставил пока его.
Прошло еще недели две. Вдруг в доме сделался отчего-то пожар, так что Хабаров успел только спасти вицмундир, белье, немного денег и документы по дому. Все же остальное, в том числе мундир его, тоже, сгорело.
Когда прискакала пожарная команда, флигель, где он жил, был уже объят пламенем. Огонь скоро успели потушить, но дворников не оказалось налицо: все они разбежались еще до пожара, и в доме были смутные слухи о поджоге... На другой день хозяин его пригласил к себе.
– Я знаю, что вы не виноваты,сказал он: - все думали, что вы новая метла, а вы исправный и честный человек, оттого все и напали на вас и чуть было не сожгли, как недаром говорят в доме. Тут надо не такого человека, как вы, а собаку! Такого я и сыщу! А пока прощайте и извините меня! Вот вам заработанные вами сто рублей.
Хабаров с тем, что у него осталось, печально вернулся домой. Он прежде жил где-то на хлебах у хозяйки и занимал небольшой уголок. Теперь, после пожара, вернулся к ней же. Взятые им из Варшавы деньги были израсходованы, и жить приходилось трудом. На квартире теперь стояла его кровать и единственный стол и стул, на котором он поместил другую пару белья, а на стене рядом повесил, сняв с себя, свой вицмундир и фуражку с своими документами.
– За что же уволил вас от должности этот барин?
– спросила его хозяйка.
– За что? За исправность!
– со вздохом сказал он и погрузился в уныние.
Однажды, когда он особенно был задумчив и не в духе, хозяйка его сказала ему, что один купец ищет себе на пристань у Смольного приказчика за 25 рублев в месяц, так не пойдет ли он к нему? "Ему, дескать, нужен честный человек!" На другой день он пошел к этому купцу, по прозванью Сивкову, которому показал свои документы. Тот принял его и сказал, что он рад иметь дело с "благородным" человеком, ему-де такой нужен,
Сначала все шло как по маслу. Возы брали из амбара кули и отвозили купцам, а Хабаров отмечал число кулей, записывал в тетрадь и отдавал ее каждый день хозяину. Так прошло недели три-четыре, приехали от какого-то купца несколько возов, взяли около сотни кулей и уехали. Хабаров отметил число кулей в своей тетрадке и, по обыкновению, отдал ее хозяину. Но купец, на которого показали подводы, забравшие кули, отозвался, что он никаких кулей не требовал и за ними подвод не посылал. Оказалось, что мужики с подводами были сами по себе и заметив, что рассылкой кулей распоряжался не их брат-мужик, а "благородный", решили понадуть его и показали на купца облыжно, а мукой воспользовались в свою пользу. Хабаров их в лицо не знал и отпустил доверчиво кули. Удивленные хозяин и купец, на которого показали мужики, приступили к нему с вопросами. Он не мог указать подводы, потому что не знал в лицо ни купца, ни мужиков.
– Вот что, ваше благородие, наш-то простой человек, приказчик, заприметил бы этих самых мужиков в лицо и что они не тово... не от хозяина приехали, а сами по себе.
– При этом купец не то крякнул, не то вздохнул. Я сыщу этих самых возчиков, а вы нам нерука!
– прибавил он.
– Вот вам пятьдесят рублев, что вы зажили у нас! Бог с вами, нам таких не надо!
Купец выдал ему рублей пятьдесят ассигнациями и расстался с ним,
Хабаров пришел домой совсем расстроенный своею неудачей.
– Что ж стало с вами?
– спросила его хозяйка, когда он не пошел к своему делу ни завтра, ни послезавтра.
– За что ж этот купец отказал вам?
– За неисправность!
– с горькой усмешкой отвечал Хабаров,
– Ох, вы, сердешный!
– сказала добрая женщина. Дня через три он пошел наведаться о месте городничего или исправника, потом почтмейстера, потом смотрителя казенного дома. Но везде был принят сухо, а в некоторых местах швейцары не допустили его даже до приемной, видя его потертый вицмундир, и грубо ему отказывали.
– Вам сказано, что ж вы лезете!
– сказал один.
– Много вас этаких шляется!
– отвечали в другом месте на его смиренный вопрос. Он вздохнул и пошел далее.
На другой день он пробрался в Казанский собор и помолился там Божией Матери, потом вышел и машинально стал смотреть, как на Екатерининском канале воротом тащили большой камень на пьедестал какого-то монумента. Неизвестно, сколько времени он простоял в грустном раздумье. Приказчик в синей сибирке вдруг пригласил его занять пустое место и вместе с другими тянуть канат.
– Что так-то стоять да зевать: принимайся-ка за дело!
– промолвил он: - получишь рубль в сутки, на полу не поднимешь.
"Видно, в самом деле я обносился!
– подумал Хабаров - и мой вицмундир не спасает меня от обид!"
Постояв еще немного, он молча встал у шпиля на пустое место и вместе с другими потянул лямку... На другой день ранним утром он пришел на ту же работу и встал к шпилю вместе с другими. На третий, на четвертый день то же, и так он проработал дней двенадцать, доставив ту же работу проживавшему вместе с ним у той же хозяйки какому-то Штукину. Но этот, однако же, не всякий день аккуратно являлся к Казанскому мосту, а, заработав небольшие деньги, предавался любимому занятию - пьянству.