Превратности судьбы
Шрифт:
— Чай, не чужой все-таки… — усмехнулась Таисия. Буравин откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Жена присела рядом:
— Ну что, полегчало?
— Немного. А где Катя?
— У нее свидание.
Буравин открыл глаза и удивленно посмотрел на Таисию.
— Свидание? С кем?
Таисия пожала плечами, улыбнулась и беззаботно, полушутя ответила:
— Точно не знаю. С каким-то мальчиком. Она вчера с ним познакомилась на улице. Говорит, он похож на мартышку.
Буравин вскочил и с раздражением посмотрел на Таю:
— И
— Ты чего завелся?! Что в этом плохого?! — не поняла Таисия.
— А ты не понимаешь?! Ты кого растишь, проститутку?!
Таисия округлившимися глазами смотрела на мужа, который в бешенстве метался по гостиной:
— Если у тебя с похмелья болит голова, то никто, кроме тебя, в этом не виноват!
— Причем здесь моя голова?
— Потому что ты привык валить с больной головы на здоровую! Не нравится, как я воспитываю дочь?! Так бывай почаще дома! — и Таисия с вызовом посмотрела на мужа. Буравин в ответ просто взорвался:
— Я бываю! Я стараюсь воспитывать! Но твое влияние чувствуется больше!
Таисия скрестила руки на груди и язвительно осведомилась:
— Ах, мое влияние? И что же тебя в нем не устраивает?!
— Ты кого растишь? Она сегодня клянется в любви Леше, завтра — Косте, послезавтра — с очередным кавалером идет гулять!
— И что?! Что в этом криминального? Она молодая! Она выбирает, если хочешь знать! Сравнивает! Ищет варианты! — непонимающе уперлась взглядом в мужа Таисия.
— Где, на улице?! И потом, что значит «ищет варианты»?! Она — Лешина невеста!
Таисия с пренебрежением фыркнула:
— Да сто лет ей снился этот Леша!
— Вот! Вот! Это и есть твое влияние!
— Знаешь что?! Если уж говорить начистоту, то это — Катина жизнь, и ей решать, с кем гулять и кому клясться в любви! И тебя это не касается!
— Нет, касается! Ты учишь ее легкомысленно относиться к жизни, не хранить верность, изменять! — все больше распалялся Буравин.
Таисия гневно посмотрела на мужа и с вызовом произнесла:
— Нет, дорогой! Изменять ее можешь научить только ты! Это твои гены у нее в крови! Это ты на глазах у всех изменяешь мне с чужой женой! И мне лично уже осточертело делать вид, что я ничего не замечаю!
Они посмотрели друг на друга. Повисло гнетущее молчание. Буравин первым нарушил тишину.
— Ясно. Ну раз пошли такие заявления, может, нам лучше расстаться? — предложил он.
Было раннее утро. Полина сидела на кухне в халатике с чашкой кофе, невидящим взглядом глядя на письмо-анонимку. Все тот же гадостный текст:
«Уважаемый господин Самойлов! Надеюсь, следующий факт будет для вас интересен. Ваша жена, Полина, изменяет вам с вашим другом и компаньоном Виктором Буравиным. Эта информация надежна и достоверна. Доброжелатель». Убить мало этого доброжелателя.
На кухню вышел мучимый
— Ну прости! Прости, напился вчера… Перебрал… — попытался оправдаться Борис.
— Ничего. Бывает, — рассеянно сказала Полина.
— Сидели с Витей в ресторане, потом зашли еще в какой-то барчик…
— Понимаю.
— Там еще добавили… Уф. Настроение такое вчера было… В общем, так получилось.
Полина молчала, задумчиво пила кофе. Складывалось такое впечатление, что мысли ее витают где-то далеко, и она не слышит того, что ей говорит Борис.
Самойлов окликнул жену. Полина, словно очнувшись, посмотрела на мужа:
—Что?
— Ты меня слышишь? — в голосе Бориса сквозило удивление.
— Конечно, слышу, Боря.
— Ты не хочешь со мной говорить?
И тут Самойлов, наконец-то, заметил, что она смотрит на листок бумаги, лежащий перед ней. Борис присмотрелся и, как только понял, что это — анонимка, мгновенно изменился в лице. Полина подняла на него глаза.
— Почему же, хочу. Может, ты мне объяснишь, что это такое? — и с этими словами она положила анонимку перед ним на стол. — Я так понимаю, что твой вчерашний загул был по этому поводу?
— Очень хорошо, что ты уже в курсе. Может быть, ты мне объяснишь, что это значит? — мрачно процедил Самойлов. Полина спокойно посмотрела на мужа:
— Да. Объясню.
— Будь добра! — спокойствие Полины завело Самойлова.
— Во-первых, ничего между мной и Витей не было. И не будет. Я не хочу тебя обманывать. И я не собиралась тебя предавать.
— Тогда почему я получаю такие вот письма?! — гневно фыркнул Самойлов и швырнул анонимку на другой край стола.
— Видимо, кто-то очень хочет, чтобы мы поссорились, — все так же спокойно ответила Полина и замолчала.
Самойлов расстроенно отвернулся, Полина же продолжала спокойно смотреть на него.
— Я тебе обещаю. Даю слово: ничего между мной и Витей нет и не будет! — твердо сказала Полина. И тут из спальни раздался голос Алеши:
— Мама! Папа!
— Лешка… — взволнованно прошептала Полина.
Переглянувшись, встревоженные родители вскочили из-за стола. Вбежав в комнату Алеши, они увидели сына, стоящего возле постели.
— Лешка… Ты стоишь, сам?! — Самойлов не мог поверить в это чудо.
— Лешенька! Какое счастье! — слезы брызнули из глаз Полины, и она кинулась обнимать сына. Алексей поморщился от боли и снова сел на кровать.
— Больше не могу. Очень больно. Ко мне снова вернулась боль.
Самойлов смотрел на него, не отрываясь, Полина тем временем суетилась вокруг сына:
— Леша, надо же… я знала, Лешенька, я верила, что так будет! Как ты себя чувствуешь?
— Ноги болят, — просто сказал Алеша.
— Болят — значит, они живые. Ты их чувствуешь, это хорошо. Лешка, ты еще бегать будешь! — пытался подбодрить его отец.