Превратности жизни: Альтернативная реальность

Сьёфн

– Да, да! – горячо согласился с ней Барти. – Я подожду столько, сколько ты прикажешь!

Беллатриса благосклонно улыбнулась ему:

– Когда снимки сделаешь, проследи, чтобы они попали Эванс прямо в руки. И чем быстрей это произойдет, тем лучше!

На следующее утро Нарцисса встала рано, выспавшись вчера, она была полна сил. Войдя в зал, она отметила необычно оживленное шептание за завтраком. Все оживленно перешептывались, что-то обсуждая, и тут мимо неё пролетела заплаканная Лиззи.

– Что происходит? – растерянно спросила она у Дианы.

Та вместо ответа протянула ей свежую газету. Огромные заголовки

гласили:

«Вчера в больнице Святого Мунго скончался от тяжелой болезни Абрахас Малфой-младший...»

====== Глава 30 ======

Христос воскресе!

Больница святого Мунго.

– Неужели мой сын никогда не станет прежним?

– Все может быть! Наука продвигается вперед: каждый день изобретаются новые зелья. Вполне возможно, что мы сможем вылечить вашего сына, но не сейчас!

– А когда?

– Возможно никогда! – признал целитель. Ему было жаль эту семью. Но в последнее время это случалось всё чаще. Ужасы войны и потеря близких сводили людей с ума. К этому иногда прибавлялись пациенты, вроде младшего Малфоя, которого, целитель был в этом уверен, кто-то целенаправленно свел с ума. Излечение таких пациентов он видел только на заре своей практики в больнице. Вильям Уэсингтон был лучшим и, пожалуй, единственным целителем Англии, умевшим помогать таким пациентам. Но сейчас его уже не было в живых и единственное, что мог посоветовать несчастному отцу Кристалл, это показать сына специалистам в Америке.

– Его уже осмотрели лучшие целители Европы, – тихо ответил на это Абрахас Малфой. – Никто не смог помочь моему сыну. Его можно считать мертвым!

– Ну что вы? – запротестовал Филипп. – Ваш сын молод и проживет еще долгое … – он осекся под тяжелым мрачным взглядом Малфоя. Тот, не говоря больше не слова, вышел из его кабинета.

В голове Абрахаса продолжали звучать слова целителя:

– Процесс оказался необратим, мы ничего не смогли сделать!.. ничего не смогли сделать!.. сделать!..

Он прислонился к стене прямо в коридоре, принимая самое трудное решение в своей жизни, и долго еще набирался решимости переступить порог палаты сына.

Когда Абрахас наконец вошел, Люциус сидел рядом с братом и что-то рассказывал ему. Отец с удивлением понял, что тот рассказывает брату одну из сказок Бидля. Абрахас-младший сидел никак не реагируя на слова брата. Он теперь ни на что не реагировал и только иногда вскакивал с места и начинал что-то бессвязно бормотать. Речь его при этом была похожа на лепет ребенка, едва научившегося говорить. Первое время Малфои внимательно его слушали, пытаясь понять, о чем речь и только лишь один раз отцу удалось опознать, что сын рассказывает одну из историй произошедших с ним в детстве. Видимо только отголоски воспоминаний детства еще сохранились у несчастного. Присцилла поначалу беспрестанно плакала в присутствии младшего сына, пока муж не запретил ей пугать сына. Тогда он еще думал, что того можно чем-то напугать или вылечить.

Люциус, сидевший спиной к двери, на мгновение прервавшись, оглянулся на вошедшего отца и вернулся к повествованию сказки.

Старший сын поразил отца. Тот совсем не ожидал от него такого огромного терпения и понимания. Абрахас видел по глазам и поведению сына, что тот отлично осознает, что любимый брат никогда не станет прежним. В отличие от других членов семьи, Люциус уже видел таких пострадавших и раньше. На его глазах Темный лорд однажды свел с ума одного из мракобрцев, тот был непозволительно дерзок с ним. Почему Хозяин не воспользовался привычным Круцио, Люциус поначалу

и не понял, но потом, глядя в пустые глаза человека, превратившегося у него на глазах в «овощ», осознал, что это заклинание гораздо страшней Круцио. Круцио ломает тело, а легилименция – душу. И теперь видя своего брата, Люциус понимал, что в его душе поднимается та же волна ненависти, что и после смерти жены. С единственной разницей он не знал, кто убийца брата. Да, именно убийца, Люциус понимал, что брат никогда не станет прежним, его сознание разрушено полностью и только тело проживет еще долгие годы. И даже себе Люциус не признавался, как жутко ему смотреть в пустые глаза брата. Прежде всегда такие живые, отражающие настроение брата: когда тот сердился, они становились серо-стальными и пронизывающими, а в спокойном состоянии были светло-серыми, отливая легкой голубизной. А тишина? Никогда молчание так не давило на Люциуса, как в обществе этого нового «молчаливого» Абрахаса. И Люциус беспрестанно что-то рассказывал, все равно что, лишь бы забить эту страшную тишину и тяжелое молчание. Впрочем, тяжелым оно было только для него, брат одинаково реагировал и на молчание и на рассказы Люциуса. Все попытки разговорить брата теперь были бесполезны.

Абрахас, вытащив свою волшебную палочку, направил её на младшего сына и понял, что не может убить собственного сына.

«Это больше не мой сын! От Абрахаса осталась только оболочка!» – мысленно убеждал он себя. Но это было бесполезно. Какая-то часть его души хотела, что сын продолжал существовать в любом состоянии. Но видеть сына ТАКИМ изо дня в день Абрахас не хотел. Его сын, его гордость и радость – теперь просто «овощ». И останется таким навсегда. «Разве этого я всегда хотел для тебя?» – мысленно застонал он. «Ты был рожден, чтобы стать принцем! А вместо этого тебя ждет бессмысленное существование и больничная палата до конца твоей жизни! А я не хочу этого для тебя! Я слишком люблю тебя для этого!»

– Что сказал тебе Кристалл? – прервал его размышления Люциус.

– Что нет никакой надежды. Абрахас навсегда останется таким! – с горечью ответил отец.

Старший сын повернулся и посмотрел в глаза брата. «Привыкну ли я когда-нибудь к ним?» – подумал он.

– Ложись, поспи, – предложил он брату, тот продолжал смотреть в одну точку и Люциус сам заставил брата лечь. И Абрахас-младший снова покорно замер, но уже лежа.

– Я сегодня встретил в холле Забини и он спросил меня, правда ли что мой сын сошел с ума? – начал Абрахас разговор.

– А потом выразил сочувствие? – презрительно спросил сын. – Этого следовало ожидать. Теперь все полезут со своим сочувствием и соболезнованием.

– Абрахас никогда не станет прежним! Было бы лучше, если бы он просто умер! – выпалил старший Малфой, в его голосе была слышна и мольба и приказ.

Люциус с ужасом и недоверием повернул голову в сторону отца и впился взглядом ему в лицо.

– Я не смог этого сделать! – продолжал отец, глядя ему прямо в глаза. – Но ты сможешь! Я знаю!

– Я? – осевшим от ужаса голосом спросил Люциус.

– Он мой сын!

– И он мой брат! Почему, отец?

– Потому что я не хочу такого бессмысленного существования для своего сына. Он был рожден для великих дел, а не для того, чтобы пролежать «овощем» в этой палате до конца жизни.

– Но это жестоко!

– Жестоко то, что с ним сделали! – отрезал отец. – А то, что я прошу тебя сделать – это милосердие! Подумай, ты сам хотел бы существовать в таком виде?

Люциус опустил голову, не ответив.