Превыше соблазна
Шрифт:
Слишком долго он обходился без женщины, вот в чем дело, подумал Ричард. Простое прикосновение выводит его из равновесия. К тому же у него нет никакого права радоваться этому случайному контакту, размышлял он, пропуская Мег к двери и глядя ей вслед. Затем он обернулся к брату Томасу:
– Если позволите, мы обсудим наши дела позже. Сейчас мне следует оповестить жену о своем возвращении в Хоксли. Вы сами указывали, что неприлично откладывать нашу встречу. Выпейте эля, это скрасит вам ожидание.
Брат Томас коротко кивнул, не в силах
– Я вижу, вы не ладите с братом Томасом. Почему?
– Потому что он изображает неведение, тогда как ему все прекрасно известно. Это меня раздражает, – не поворачивая головы, произнесла Мег.
– В отношении Элинор? – Ричард ощутил, как в груди поднимается волна боли.
Кузнец Хью, стоящий на страже у дверей второй спальни, почтительно поклонился и отступил в сторону, пропуская хозяина внутрь. Мег на мгновение остановилась и бросила на Ричарда взгляд, в котором недовольство смешивалось с жалостью.
– Конечно, относительно Элинор. – В пустом коридоре ее голос прозвучал неожиданно громко. Понизив тон, она продолжала: – Вас долго здесь не было, и прежде чем войти в эти покои, вы должны узнать, сэр… Элинор… Она не… – Мег замолчала и отвела взгляд, пытаясь подобрать нужные слова. Потом стиснула кулачки и твердо посмотрела в глаза Ричарда: – Элинор затерялась в собственном мире, где ею владеют демоны, которых никто, кроме нее, не видит. Временами она приходит в спокойное, умиротворенное состояние, но лишь ненадолго, иногда всего на час в день. И даже тогда ее состояние неустойчиво. Она…
– Мне это известно, мадам. – Ричард был не в силах и дальше выносить рассказ о призрачном существовании Элинор. – Слишком хорошо известно, – с горечью добавил он. – Она то безутешно рыдает, как дитя, то превращается в каменную статую. А иногда часами раскачивается и мычит себе под нос песню без слов. Такое трудно вынести. Я надеялся, что в мое отсутствие она исцелится.
На лице Мег явно читалось изумление.
Неужели ее так удивила его осведомленность и тревога о состоянии Элинор?
Эта мысль больно задела Ричарда, хотя он знал, что осуждение посторонних не должно его трогать, ведь оно уязвляет гордость, а, видит Бог, в его жизни не осталось места для гордости. Тем не менее в душе что-то болезненно дрогнуло.
Усилием воли Ричард вернулся к действительности. Прежде чем он найдет в себе решимость вновь увидеться с Элинор, следовало задать еще один вопрос.
– Скажите, леди Маргарет, Элинор все еще цепляется за свою тряпичную куклу?
Взгляд Мег метнулся к его лицу. Тон женщины смягчился.
– Да, она всегда держит ее при себе и очень расстраивается, если кукла теряется хотя бы на несколько минут.
У Ричарда заиграли желваки на щеках, он почувствовал дурноту.
– Лучше
Мег слегка нахмурилась, молча кивнула и последовала за Ричардом в спальню его жены.
У Ричарда болезненно сжалось сердце. При виде маленькой, скудно освещенной комнаты с зарешеченным окном он забыл обо всем. Отвернувшись от двери, Элинор скрючилась в кресле в дальнем конце спальни. Она не повернула голову на звук шагов. Ричард ощутил, как поднимают голову мрачные призраки прошлого, как тянут к нему дрожащие пальцы, прожигают душу горящими взглядами. Живые, как прежде…
От невыносимого чувства вины Ричард заскрипел зубами. Грудь стиснуло болью. Он решительно мотнул головой и перешагнул порог, рванувшись навстречу своему личному аду.
Глава 3
Элинор выглядела такой хрупкой. Ричард видел ее только в профиль, но худоба угадывалась по спадающему фалдами одеянию, по абрису сухой ладони, вцепившейся в старую куклу.
Он испытал такой приступ боли, что едва не впал в дикую ярость, но подавил его и заставил себя сделать еще один шаг к жене. Потом еще один. Голова Элинор низко склонилась на грудь. Светлые волосы ниспадали прядями, скрывая ее лицо. Ричард опустился на колено и мягко коснулся плеча женщины. Элинор перестала раскачиваться в кресле, но головы не повернула. Взгляд Ричарда упал на куклу в руках жены – засаленный, бесформенный сверток из тряпок и пряжи, – сначала он ощутил дурноту, а потом горе с такой силой захлестнуло его разум, что он едва не задохнулся.
«Не думай об этом! Только не сейчас. Не сейчас!»
Ричард на мгновение прикрыл глаза, пытаясь загнать страшные воспоминания в тот темный угол души, где они прятались, но никогда не уходили навсегда. Сейчас он молил хотя бы о временной передышке, понимая, что не справится с обеими бедами одновременно и тогда сам может оказаться вот в такой тщательно охраняемой комнате.
– Элинор, – тихонько произнес он. – Миледи, это я, Ричард. Я наконец вернулся домой.
Какое-то время женщина оставалась неподвижной. В комнате стояла тишина. Слышалось лишь отрывистое дыхание Элинор и потрескивание сучьев в камине.
– Элла! – Ричард еще раз легонько дотронулся до плеча жены. – Элла!
Наконец она подняла голову и посмотрела на мужа. У Ричарда перехватило дух – Элинор по-прежнему оставалась невероятно прекрасной. Ее красота казалась призрачной, неземной, но Ричарда поразили глаза Элинор – они были пусты и смотрели сквозь него, как будто женщина ослепла. Так продолжалось несколько мгновений. Вдруг Элинор нахмурилась, прикусила губу, несколько раз моргнула, потом зажмурилась и с силой откинула голову назад.