Презент от нашего ствола
Шрифт:
– Нет, никакого аванса не будет, – твердо отказал майор. – Расчет на месте. Я должен убедиться, что меня не водят за нос.
Юноша подумал и согласился назвать примерное направление.
Хумайра перевела, по-прежнему не глядя в глаза офицерам:
– Это вверх по ручью, надо будет подниматься в горы. Правда, на автомобиле и даже на бронетранспортере к самому месту не проехать, часть пути придется идти пешком.
– Долго надо идти пешком?
– Нет, где-то около часа. Может, чуть больше.
– Хорошо,
Девушка вновь никак не отреагировала на слова майора, обращенные к ней, и, не простившись, посеменила вслед за братом.
– Сынок, тебе не кажется, что ты много себе позволяешь? – спросил майор рыжего Томми, когда афганцы ушли из лагеря.
Лейтенант молчал, вытянувшись перед майором.
– Значит, не кажется, – констатировал командир. – Что ж... Придется преподать тебе хороший урок...
– Извините, сэр, – все же выдавил из себя рыжий секонд-лейтенант Уэльс, перебивая своего начальника.
Командир оценивающе посмотрел на подчиненного, раздумывая, принимать извинения или нет. Первый гнев уже прошел, да и сам майор отдавал себе отчет в том, что вел себя не лучшим образом. Нет, надо поступить по-джентльменски. «Этот молокосос, чего доброго, подумает, что я придираюсь к нему из-за проигрыша», – решил майор.
– Ладно, Томми, забудем.
– Сэр!
– Да?
– Я вчера не доложил вам. Мальчишка действительно принес мне записку от своей тетушки.
– Что ты говоришь! – оживился майор. – И что было в записке?
– Предостережение. Девушка написала о какой-то грозящей опасности и рекомендовала немедленно уехать. Вчера я не придал записке значения, но сегодня после их визита она мне показалась странной.
– Не бойся, сынок.
– Я не боюсь.
И в самом деле, рыжий Уэльс не был трусом, он уже продемонстрировал это, спасая мальчишку-афганца, поэтому упрек майора выглядел неуместным, и тот сразу понял это и поспешил уточнить:
– Все очень просто, сынок. Девица эта, видать, неглупа. Помнишь, что она сказала нам в первый день нашего знакомства?
Секонд-лейтенант пожал плечами.
– Она сказала, вы пришли не навсегда, когда-нибудь вы уйдете, а мы останемся здесь со своими проблемами. Если кто-то узнает, что ее братец сдал нам целое поле мака, у него будут проблемы. Очень серьезные. Ему не сносить головы.
– Зачем же он идет на такой риск? – удивленно спросил Томми.
– Из-за денег, ты же видел! Ты же знаешь английскую пословицу – жадность убивает больше, чем меч?
– Это понятно. И все-таки класть свою голову на плаху из-за таких жалких денег?
– Не он первый, сынок, не он последний.
– Поэтому его сестра прислала мне записку об угрозе? Чтобы мы не пошли к этому полю?
– Именно
Секонд-лейтенант сдвинул кепи на нос и задумчиво погладил себя по затылку растопыренными пальцами.
– Но ведь она же сама пришла со своим братом сюда и к тому же еще переводила, тем самым усугубляя свою вину. Нет, что-то здесь не вяжется.
Майор иронически ухмыльнулся:
– Все вяжется, все вяжется. Этот парень, видимо, сейчас в ее семье самый старший мужчина, и прекословить она ему не может. То есть, может быть, и прекословит дома за толстыми глиняными стенами, но на людях она должна быть абсолютно покорной. Она прежде всего афганка, несмотря на хороший английский. А чтобы избежать нехороших сюрпризов, мы возьмем с собой не только его, но и ее.
– Мы возьмем в заложницы женщину?! – возмущенно воскликнул Уэльс.
– Что делать, сынок, что делать. Такова жизнь. На войне как на войне.
– Но это недостойно!
– Ты опять хочешь учить меня хорошим манерам? – рявкнул майор. – Еще раз объясняю. Мы для них – не люди. Значит, и к ним мы должны относиться, как к зверям. Ты меня понял, секонд-лейтенант?
– Понял, сэр, – вытянулся по стойке «смирно» рыжий Томми.
18
После короткого отдыха Волк приказал десантникам еще раз проверить оружие, боеприпасы, а радисту Коле Игнатову развернуть его хитрую аппаратуру, которая позволяла не только слышать эфир, но кое-что из того, что говорили в некоторых помещениях крепости, расположенной ниже.
Впрочем, бровастый Генсек мог сообщить Волку только о том, что засек подобные разговоры, потому как восточных языков не знал.
– Волк, а Волк, – позвал к себе Игнатов полковника. – Какой-то мужик вроде как распоряжается, а второй ему поддакивает.
– Ну-ка, ну-ка! – Волк подошел к радисту и надел наушники.
Минут шесть или семь командир группы слушал с непроницаемым выражением лица, а потом вздохнул и снял наушники.
– Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, – сказал он задумчиво.
– Плохие новости? – спросил Локис.
– Да еще непонятно какие. Непонятки, в общем, – пробормотал Волк. – Видимо, будем вносить коррективы в наши планы. Видимо, придется. Давайте поближе, ребята. Устроим маленькое вече, только тихое.
Когда все десантники, кроме двоих, чья очередь была сидеть в боевом охранении, подобрались ближе, Волк сказал:
– В общем, так. Чего я услышал и чего понял. Мы немного запоздали, и эффект от наших действий будет меньше, чем надеялись в Москве.