Презерватив для убийства

Акулаев

так и не решил, повезло ему сегодня или нет. С одной стороны, он уже лет десять — с выпускного школьного праздника — не встречал белые ночи. И это занятие ему нравилось, ибо в центре Питера было замечательно по-прежнему.

С другой стороны, Акулаев не просто прохлаждался. Он сторожил девчонку своего хозяина — бизнесмена Анатолия Семеновича Даутова.

Охрана проходила так, как определил непосредственный шеф Акулаева — Гриченко, отвечавший за безопасность дочки. Сзади Нины, гулявшей в сопровождении университетской подружки, шел Акулаев, а его напарник Михайлов был впереди. Телохранителям приходилось выполнять сразу два приказа: начальник велел не спускать с Нины глаз, а подопечная попросила делать это так, чтобы не попадаться ей на глаза, мол, амбалистые туши надоели, хоть в белую ночь от них отдохну. Поэтому охрана держалась на приличном расстоянии от оберегаемого объекта.

Конечно, Гриченко должен был сам присутствовать на месте и наблюдать за работой своих людей. Но он, по мнению Акулаева, совершенно справедливо рассудил: двух парней будет достаточно, чтобы девушка даже в час ночи чувствовала себя на набережной Мойки как в офисе отчима. И Гриченко отправился за город, любоваться природой на берегу Финского залива в компании друзей-подружек.

Акулаев не мог с ним не согласиться: отчим девчонки — столь важная шишка, что вряд ли кто рискнет «наехать» на такую семейку. У Даутова майоры и полковники на мелких поручениях. С ним ссориться — себе дороже. Так что, кто наехал — тот отъехал. А гопники в здешних местах не бродят. Не те края. За полчаса, которые Нина с подружкой просидели в открытом кафе неподалеку от Конюшенной площади, к ним лишь два раза подсаживались компании: какие-то курсантики-лейтенантики (у них сегодня выпуск) и пьяные, но по обычному вежливые дойч-туристы. Девочкам их общество не приглянулось, и скоро подружки опять пили коктейли в одиночестве. Охране можно было не волноваться, покуривать да поглядывать издалека.

И все же Акулаев чувствовал себя немного дискомфортно. Начальник, небось, сидит сейчас возле баллона с любимым своим «Невским» и лущит сухих карасей. А здесь различные напитки употреблял только охраняемый объект, бодигардам же приходилось облизываться, глядя издалека. Помня уговор с девчонкой, Акулаев не рисковал приблизиться, сесть за столик кафе и заказать кружечку пива.

А зачем в кафе? Ведь рядом круглосуточный магазин. Акулаев спустился в подвальный шопчик, где перед прилавком стояла небольшая очередь. Как всегда ночью, она двигалась медленно.

Охранник уже хотел протянуть продавщице десятку, но его толкнул мелкий мужичонка, в грязной и штопаной куртке китайской фабрикации. Мужичонку не терпелось, чтобы девушка взяла кучу мятых и мелких бумажек из его рук в обмен на какой-нибудь бомжов-ский «лучистый напиток».

— Ты че, на поезд опаздываешь? — скорее удивленно,

чем сердито сказал Акулаев, стараясь одновременно отпихнуть мужичка и не запачкаться при этом.

— Местным — без очереди. А ты пей пиво в своих Шушарах! — визгливо крикнул мужичок.

— Может, ты хочешь инвалидом стать? Тогда всегда без очереди пойдешь, — все еще добродушно сказал Акулаев, хотя этот сепаратизм Невского проспекта уже начал его доставать.

Мужичок в ответ прошипел — мол, давно не бил морды шушарским гопникам, и замахнулся на охранника. Акулаев демонстративно занес кулак, но сзади завизжала продавщица: на улице хоть убивайтесь, а тут не позволю, сейчас милицию вызову. Акулаев согласился и пошел наверх. К его удивлению, мужичок не отстал, а повис на руке.

Уже на улице Акулаев сообразил, что в его профессиональные обязанности не входит разбрасывать по тротуарам тушки местных бомжей. Вот если бы в подворотне… Его противник явно был телепатом: он схватил Акулаева за пиджак и потянул под соседнюю арку.

— Ну, козел, напросился, — удовлетворенно сказал Акулаев. Он размашисто отвел руку… которую кто-то, вышедший из темноты, перехватил и заломил за спину. Акулаев ничего не успел понять, как на голову обрушились два профессиональных удара и он сполз по стене. Мужичонка нагнулся к нему, взял за шиворот и, на всякий случай, еще раз ударил головой о каменный выступ. Потом он вынул «трубу» и сказал:

— Первый готов. Переходим ко второму…

— Ты знаешь, что я подумала, впервые увидев Венецию? — говорила между тем своей подруге Лене приемная дочка Даутова Нина, прихлебывая коктейль «Маргарита».

— И что же? — спросила Лена.

— Наш город называют Северной Венецией. А кроме этого Северной Пальмирой. Но я рада, что настоящую Пальмиру занесли пески, чтобы не разочароваться. В Венеции такие каналы — на каждом шагу. А у нас, пожалуй, всего три или четыре настоящих венецианских местечка.

— Зато мы сидим в одном из них, — сказала Лена. — И знаешь, так приятно иногда отдохнуть от ухажеров. Мухи хоть зимой не липнут, а эти — круглый год…

Лена продолжала трепаться, но Нина, почти ее не слушавшая, вглядывалась вдаль. Волшебная смесь лимонного сока и текилы уже сделала свое дело, и, как нередко бывает, Нине казалось: они не в Питере и даже не в Венеции, а в каком-то другом, несуществующем волшебном городе, который можно увидеть лишь во сне…

Впрочем, нет, в таком городе вряд ли происходят такие уличные сцены. Вот, шагах в двадцати впереди нее, к высокому парню, курящему на набережной, подошли трое пьяных гуляк и, почти валясь на него, завели обычный пьяный базар. «Кстати, этого парня я где-то запомнила. Не мой ли это телохранитель?» Пьяная троица, между тем, шла по набережной дальше. Высокий парень уже на прежнем месте не стоял. Куда он делся? Вроде бы рядом спуск к воде. Видно, пошел справить малую потребность…

— Все равно тебе не поверю, пока сама не побываю в Венеции, — донеслись слова Лены.

— Побывай, — ответила Нина. — Там в каналы не писают даже ночью.

Она допила коктейль и встала. Пора идти дальше. Как раз к разводу мостов…

— Второй готов, — сказал в «трубу» тот же «сепаратист». Он скинул грязную куртку, и было видно: мужик только косил под придурковатого бомжа. Второй охранник действительно лежал на гранитной площадке, почти у воды. Рядом валялась пустая бутылка, и любой принял бы его за нерасчетливого пьянчугу.