Прежде, чем их повесят

Аберкромби Джо

— Что — нам подождать до лета? — Навигатор решил промолчать, и Джезаль его понял. — Перевал по большей части хорошо укрыт, непогода вряд ли станет нашей главной заботой. Хотя понадобятся веревки. В старые времена дорога была удобной, но это было давно. Видимо, где-то ее размыло, целые участки могли съехать в глубокие долины, кто знает? Возможно, придется карабкаться.

— Жду не дождусь, — пробормотал Джезаль.

— Тогда так. — Маг развязал полупустую торбу, сдвинул сено худыми руками. На дне лежал ящик, который они взяли в доме Делателя, — темное пятно среди выцветшей сухой травы.

— И

кому достанется счастье тащить эту сволочь? — Логен взглянул из-под бровей. — Потянем жребий? Нет?

Все промолчали. Северянин с кряхтением запустил руки под ящик и вытащил из повозки; край царапнул по дереву.

— Значит, похоже, мне, — сказал Логен, опуская тяжелый ящик на одеяло; вены на его шее вздулись.

Джезаль без удовольствия смотрел на ящик. Он напоминал о душных коридорах дома Делателя. О Темных историях Байяза про магию и демонов и другую сторону. О том, что у их путешествия есть цель, которую он не понимает, но которая ему определенно не нравится. Джезаль успокоился только когда Логен наконец завернул ящик в одеяло и уложил в мешок. Хотя бы с глаз долой, если не совсем из сердца вон.

Всем пришлось нести помногу. Джезаль, конечно, оставил клинки в ножнах на поясе. Всю одежду — не слишком грязную, рваную и вонючую — он надел на себя, а сверху — драную и замызганную куртку без рукава. В мешок он положил сменную рубашку, на нее — моток веревки, а сверху половину их запаса еды. Он почти жалел, что не получилось потяжелее: у них осталась последняя пачка галет, полмешка овсянки и упаковка соленой рыбы, которую ненавидели все, кроме Ки. Еще он свернул пару одеял и прикрепил их ремнями на мешок, на пояс повесил полную флягу — и был готов отправляться. Даже если не очень хотел.

Ки выпряг лошадей из повозки, пока Джезаль снимал с остальных двух седла и упряжь. Было не слишком честно оставлять животных посреди пустоты после того, как они везли их от самого Халциса. Джезалю казалось, что прошли годы. Он был уже не тем человеком, который отправился из этого города по равнине. Джезаль поежился, вспомнив, каким он был заносчивым, невежественным и эгоистичным.

— Н-но! — крикнул он. Лошадь печально посмотрела на него и не тронулась с места, а опустила голову и начала щипать траву под ногами. Джезаль ласково погладил ее.

— Ну, надеюсь, со временем они найдут дорогу.

— Или нет, — проворчала Ферро, поднимая меч.

— Что ты…

Кривое лезвие наполовину прорубило шею лошади Джезаля, обдав его вытянувшееся лицо теплыми брызгами. Передние ноги лошади подогнулись, и она рухнула на землю, повалившись на бок. Кровь хлынула на траву.

Ферро вцепилась в подкову одной рукой, задрала ее вверх и начала отрубать ногу от туловища короткими сильными ударами, пока Джезаль смотрел, раскрыв рот. Ферро нахмурилась.

— Я не оставлю столько мяса птицам. Надолго не хватит, но сегодня вечером поедим как следует. Подай мешок.

Логен бросил ей пустой мешок и пожал плечами.

— Нельзя привязываться к животным, Джезаль. Здесь — нельзя.

Они начали подъем в молчании. Согнувшись, они всматривались в разбитую тропинку под шаркающими ногами. Тропинка поднималась и сворачивала, поднималась и сворачивала, раз за разом;

вскоре ноги Джезаля болели, плечи ныли, пот заливал лицо. По шажочку. Именно так поучал его Вест, отправляя в долгую пробежку вокруг Агрионта. По шажочку — и он был прав. Левой, правой — и вверх.

Через какое-то время Джезаль остановился и посмотрел вниз. Удивительно, как высоко они забрались за короткое время. Джезаль видел основание разрушенной крепости, серые контуры посреди зеленой травы у начала тропинки. За ними изрезанная колеями дорога вела через складчатые холмы обратно в Аулкус. Джезаль внезапно содрогнулся и снова повернулся к горам. Лучше все это оставить в прошлом.

* * *

Логен шагал по крутой тропе. Рваные сапоги шаркали и хрустели по гравию и грязи; металлический ящик в мешке тяжким грузом давил на плечи и словно тяжелел с каждым шагом и впивался в спину, как мешок гвоздей, хоть и был завернут в одеяла. Но Логен почти не обращал внимания. Он был занят тем, что разглядывал, как движется зад Ферро, шагавшей впереди, как напрягаются при каждом шаге худые мышцы под запачканой тканью штанов.

Странно. До того, как он трахнул ее, он вообще не думал о ней в этом смысле. Его слишком заботило, чтобы она не сбежала, чтобы не пристрелила его и не заколола кого-то другого. Внимательно следил за хмурым взглядом — и не замечал лица. Следил за руками — и не замечал всего остального. А теперь ни о чем другом не мог думать.

Каждое ее движение завораживало. Логен поймал себя на том, что смотрит на нее неотрывно. Пока они шли. Пока сидели. Пока она ела, пила, говорила или плевалась. Пока она натягивала сапоги утром или стаскивала вечером. Хуже того, член все время полунапрягался, потому что Логен следил за Ферро уголком глаза и представлял ее голой. Это здорово обескураживало.

— На что уставился?

Логен остановился и взглянул на солнце. Ферро хмурилась на него. Логен поправил мешок на спине, поскреб ноющие плечи, вытер капельки пота со лба. Он запросто мог бы соврать. Он смотрел на великолепные горные пики. Он смотрел, куда поставить ногу. Он проверял, в порядке ли ее мешок. Но зачем? Они оба прекрасно знали, куда он уставился, а остальные далеко и ничего не услышат.

— Я уставился на твой зад, — ответил Логен, пожав плечами. — Извини, просто он хорош. Посмотреть-то можно, нет?

Ферро сердито открыла рот, но Логен наклонил голову и, засунув пальцы за лямки мешка, обогнул Ферро, прежде чем она успела заговорить. Пройдя шагов десять, он оглянулся через плечо. Она застыла на месте, уперев руки в боки, и хмурилась на него. Логен улыбнулся в ответ.

— На что уставилась? — сказал он.

* * *

Холодным свежим утром они остановились на карнизе, нависавшем над глубокой долиной. За растущими прямо на камнях раскидистыми деревьями, тяжелыми от красных ягод, Джезаль видел белый поток, бурлящий на узком дне долины. Головокружительные утесы высились на той стороне, пласты серого камня, почти прозрачного — над ними высились пики, где носились и перекрикивались темные птицы, а завитки белых облаков сливались с бледным небом. Восхитительный пейзаж, хотя и несколько тревожный.