Прежде чем проститься
Шрифт:
А разве она сама вела себя по-другому? В прошлом году муж одной из ее клиенток погиб в автокатастрофе. Услышав об этом, она поохала, даже всплакнула вместе с вдовой и... мысленно поблагодарила Бога, что такое случилось не с Джимми. Лайзу тогда поразили слова мужа. Она как будто прочитал ее мысли, сказав:
— Лиззи, мы все немножко суеверны. Нам кажется: если с кем-то случилась большая беда, то богам уже принесена жертва и нас они оставят в покое.
К девяти часам утра, отправив детей в школу, Лайза прибралась в доме. На столе по-прежнему лежало множество писем с соболезнованиями, требующих ответа, однако ей было
Отдельной стопкой лежали письма от старых друзей, давно уехавших из Нью-Йорка. Не все смогли присутствовать на похоронах. Не все умели гладко и красиво выражать свои мысли на бумаге, но письма были искренними, и Лайза перечитывала их по нескольку раз. Особенно это письмо. Его написал их друг детства, ставший теперь большой шишкой на одной из голливудских киностудий.
«Лайза, мне вспомнился один случай. Мы с Джимми были тогда в седьмом классе. Может, помнишь уроки по научно-техническому творчеству? Сейчас, имея собственных детей, я могу с полной уверенностью сказать: пользы от таких уроков никакой; одна головная боль и ребятам, и родителям, к которым они обращаются за помощью... Нам задали построить модель моста и письменно обосновать свою конструкцию. Я, как обычно, дотянул до последнего, и накануне у меня не было ни модели, ни сочинения. Тогда я позвонил Джимми. Он всегда все делал заблаговременно. Джимми пришел и за два часа помог мне собрать из конструктора "Лего" потрясающий мост. Более того, он подсказал мне, что нужно написать в сочинении... Такое не забывается».
Лайза перечитала это письмо и со стыдом вспомнила, как в пятницу чуть не запятнала доброе имя мужа. Если бы не дети, она бы рассказала инспектору Склафани о деньгах. И что бы было? «Честный», «порядочный» — это все слова. Полиции нужны факты.
Но и молчать об этих деньгах тоже нельзя. Их нужно вернуть, и поскорее. Лайза могла поклясться: Джимми с тяжелым сердцем брал эти деньги. Джимми заставили их взять.
Мысли Лайзы вновь вернулись к Нелл Макдермотт. Нелл — единственная, кому она может рассказать о деньгах и спросить совета.
За все это время у Лайзы не возникло даже малейшего искушения истратить деньги на нужды семьи. Нет. Пачки долларов, лежавшие в двух коробках, были не просто грязными деньгами. Они были еще и кровавыми.
В десять Лайза попыталась позвонить Нелл Макдермотт. Она знала, что та живет на Манхэттене, в районе Семидесятых улиц. Однако номера Нелл в телефонном справочнике не оказалось. К счастью, Лайза вспомнила, что у деда Нелл, бывшего конгрессмена Корнелиуса Макдермотта, есть своя фирма. Этот номер ей сообщили достаточно быстро, и Лайза позвонила туда.
Ей ответил приятный женский голос:
— Меня зовут Лиз Хенли. Чем я могу вам помочь?
— Это Лайза Райен, вдова Джимми Райена. Мне очень нужно поговорить с Нелл Макдермотт, — без обиняков выложила Лайза.
Секретарша Макдермотта попросила ее не вешать трубку. Через пару минут снова раздался голос Лиз:
— Советую позвонить прямо сейчас по номеру 212-555-6784. Нелл ждет вашего звонка.
Лайза поблагодарила секретаршу и сразу же набрала номер. Нелл сняла трубку после первого гудка. Еще через пять минут Лайза уже сидела в машине, направляясь на встречу с Нелл.
Больше половины из своих тридцати восьми лет Джед Каплан жил в постоянных конфликтах с законом и научился безошибочно определять, когда копы висят у него на хвосте. В этом он вполне мог состязаться
«Я вас, скунсов, чую за две мили, — думал Джед, выходя утром из дома. — Надеюсь, казенные сапоги не жмут? А то я намереваюсь прогуляться, и подольше».
Джеду вообще хотелось убраться из Нью-Йорка. Житье бок о бок со старухой превратилось в кромешный ад. Час назад он проснулся с задубевшей спиной. Черт бы побрал этот вшивый диван-кровать! Войдя на кухню, чтобы глотнуть кофе, он увидел за столом мать. Глаза Ады Каплан были красными от слез.
— Сегодня твоему отцу исполнилось бы восемьдесят, — срывающимся голосом сказала она. — Будь он жив, я бы устроила торжество. А вместо этого я сижу здесь одна. Даже соседей позвать не могу. Мне стыдно смотреть им в глаза.
Джед пробовал возражать, говоря, что копы просто хотели взять его на пушку, но номер у них не прошел. Как известно, тот, чья вина не доказана, считается невиновным. Но где там! Мать распалялась все сильнее, продолжая в своем излюбленном ключе:
— Помнишь старые фильмы, в которых играл Эдвард Робинсон [25] ? Я читала о нем. Когда умерла его жена, она завещала их сыну единственную вещь — высокий стул, на котором тот сидел в раннем детстве. И написала в завещании: «Ты доставлял мне радость только до тех пор, пока сидел на этом стуле». Я могу повторить ее слова про тебя! — кричала Ада Каплан, потрясая кулаками. — Своим поведением ты позоришь и меня, и память о своем отце.
25
Эдвард Робинсон (1893-1973) — американский киноактер, сыгравший во многих вестернах и «гангстерских» фильмах.
Джед даже не стал пить кофе, а поскорее убрался прочь из проклятой квартиры. Он бы уехал хоть сейчас, но для этого требовался паспорт. Копы лишь попугали его судом за марихуану. Сами знали, что обвинение шито белыми нитками и никакой суд не будет рассматривать дело о пакете старой травки. Но они добились разрешения конфисковать его паспорт, а без паспорта не улизнешь.
«И все-таки с травкой я этих скунсов облапошил, — мысленно похвалил себя Джед. — Поди докажи, что я к ней прикасался. Но они меня пасут. Ждут, когда проколюсь».
Вывернув на Бродвей, он зашел в первую попавшуюся забегаловку и взял себе кофе. «Я бы мог кое-что подсказать копам насчет этого взрыва, — подумал он, обжигаясь кофе из пластикового стаканчика. — Но не буду. Они все переиначат и взрыв яхты повесят на меня».
— Извините, не рассчитала время, — сказала Лайза Райен, входя в квартиру Нелл. — Редко здесь бываю. Забыла, что на Манхэттене трудно найти парковку. Пришлось поставить машину в гараж.
Лайза старалась говорить спокойно, не показывая хозяйке квартиры своего истинного состояния. Потоки машин на улицах Манхэттена всегда выбивали ее из колеи. А тут еще куда ни сунься — парковки заняты. Оставалось единственное — загнать машину в подземный гараж, что обойдется ей минимум в четвертак. Еще одна финансовая прореха.
Двадцать пять долларов были для Лайзы весьма ощутимой суммой. Обычно столько она получала в виде чаевых, сделав маникюр пяти, а то и восьми клиенткам. Двадцать пять долларов за стоянку далеко не новой машины, когда сейчас каждый цент в семье на счету! Если б не отчаянная необходимость встретиться с Нелл, она бы развернулась и поехала домой.