Прежде, чем уйти
Шрифт:
— Очень мало, сэр. Обычный малый, замечаний по работе не имел… Это, пожалуй, все.
— Сколько времени он работал у вас?
— Года два. Может, немногим больше.
— У него были приятели на работе?
— Ну какие могут быть приятели в котельной? Напарник был. У нас обычно в подвале работают по два человека.
— Кто этот напарник?
— Джо Чемберс.
Галлахер заерзал в кресле, его раздражал этот тип, из которого приходилось тащить сведения клещами.
— Я могу поговорить с этим
— Сожалею, сэр. Но после этого происшествия Чемберс на работу не явился. Возможно, он и пристукнул своего напарника. У этих цветных та…
— Обычно они вместе уходили из ресторана? — оборвал домыслы управляющего шериф.
— Да. Около двух часов ночи, когда прекращает работать кухня. Заступают они в три дня, за два часа до открытия…
— Почему вы решили, что они уходят вместе?
— Я ведь тоже задерживаюсь допоздна, сэр. Мало ли что! Так вот, я несколько раз видел их вместе, когда возвращался домой. Они направлялись в сторону негритянского квартала. Это дает повод думать…
— Это не дает вам никаких поводов.
— Но Чемберс на следующий день не явился!
— Вы знаете его адрес?
— Нет. Мы не оформляем рабочих и документацию на них не держим — лишние заботы.
— Заботы? Вы просто избавляете себя от налога. И даете хитрецам возможность получать пособие и одновременно жалованье. Цветных это, конечно, не касается. Их можно вышвырнуть в любой момент, ничего им не заплатив.
— Вы странно рассуждаете, шериф, — вмешался директор, — но в любом случае это касается только нас и налоговой конторы.
Галлахер даже не взглянул в его сторону.
— Вы больше не видели Чемберса?
— Нет. Мы наняли других людей.
— И где его найти, тоже не знаете?
— Полагаю, в гетто. Я же вам говорил, что иногда видел их из машины.
Галлахер встал и загасил сигарету в хрустальной пепельнице.
— Чем вас могло заинтересовать это обыденное дело, шериф? — спросил Люк. — Негритянская резня уже давно никого не удивляет.
Его вопрос остался без ответа. Галлахер направился к выходу. Стенсон услужливо раскрыл перед ним дверь.
— Будем очень рады, мистер Галлахер, если вы посетите нас с супругой. У нас отличная кухня.
— От вашей кухни несет паленым, Стенсон, — ответил шериф, выходя в коридор.
Чарли напевал красивый старый спиричуэл, вычищая мусорные ящики и ставя их вдоль стены дома. Он не услышал, как рядом остановилась полицейская машина, и заметил ее, лишь когда хлопнула дверца.
Высокий мужчина с резкими чертами лица отошел от автомобиля и приблизился к нему, держа руки в карманах светлых брюк.
— Где находится квартира Вильямса? — спросил он властно.
«На кладбище», — хотел ответить пожилой негр, но видя перед собой жесткое лицо и патрульную машину, из которой тот вышел,
— На четвертом этаже, — Чарли кивнул на подъезд и назвал номер квартиры.
Галлахер поднял голову и осмотрел обшарпанный дом. Стекла во многих окнах заменяли пожелтевшие газетные листы. Он вошел внутрь. В длинном коридоре не горела ни одна лампочка, пахло плесенью. Поставив ногу на первую ступеньку, он невольно подумал: «Не лучше ли достать револьвер? А вдруг где-то за углом притаился чернокожий, готовый проломить мне череп или перерезать горло?» Медленно и осторожно ступая, шериф поднялся на четвертый этаж и постучал в дверь. Через несколько секунд ее приоткрыли, но цепочку не сняли.
На него смотрела седая сухопарая негритянка. Ее черное платье почти сливалось с кожей.
Он достал из кожаного футляра служебный жетон и уже в который раз за сегодняшний день предъявил его.
— Вы, вероятно, из полиции… Сейчас, когда его убили… — это прозвучало как обвинение.
Галлахер сказал неожиданно виноватым тоном:
— Вы правы… Я шериф округа. А вы, вероятно, миссис Вильямс. Позвольте войти, мне необходимо поговорить с вами.
Она сняла цепочку и пропустила его в квартиру.
Эта рано постаревшая женщина была хорошо знакома с нуждой и научилась ей покоряться. Даже сейчас ее лицо выражало скорее ожесточенность, чем горе. Она жестом пригласила шерифа войти в комнату.
Посреди комнаты стоял стол, на нем лампа и пепельница, несколько колченогих стульев прятались по углам. Женщина подошла к столу и включила свет.
— Садитесь, сэр, — сказала она, устраиваясь на краешке кровати.
Галлахер сел и, выдержав паузу, тихо спросил:
— Когда вам стало известно о смерти сына?
— Из утренних газет. Соседи принесли.
— Значит, он был один? Я имею в виду, ваш сын возвращался с работы один?
— Вы полицейский, вам лучше знать.
— Мы хотим во всем разобраться. Его нашли, когда поблизости уже никого не было. Возможно, он все же был с приятелем, тогда тот бы вам сообщил о случившемся…
— Я ничего об этом не знаю.
— У него на работе были друзья? Кто, по-вашему, мог видеть его последним?
Женщина на секунду задумалась, потом пожала плечами.
— Поймите, миссис Вильяме, если все будут пожимать плечами, мы не сможем найти преступника.
— Во всяком случае друзья сына его не убивали! — резко произнесла она.
— Я никого не обвиняю. Я хочу разобраться. Неужели вас не возмущает, что убийца гуляет на свободе?
— Они все на свободе. Цветных истребляют, как бешеных псов, и всем на это плевать. Никто не будет искать убийц чернокожего.
— А я именно этим и занимаюсь. Но вы мне должны помочь, одному очень трудно, миссис Вильяме. Он был женят?