Прежде всего вейла

kelokelo

Северус наперекор всему по-прежнему удерживал защиту вокруг Гарри. Он почувствовал, когда боль покинула юношу, но снимать свои щиты собирался только после того, как Люциус скажет ему, что можно, что все закончено. Голова грозила взорваться от боли, но Северусу было все равно. Самое важное сейчас - защита Гарри всем силами, которые только возможно приложить.

Наконец он ощутил, как на его руку легла ладонь Люциуса, и тогда он выдавил:

– Я могу его отпустить?

– Да, - выдохнул Люциус в ответ.

Едва покинув разум Гарри, Северус схватился за голову

и застонал. «Мерлин, как же больно!» Он услышал страдальческий возглас Гарри и осознал, что Люциус отошел куда-то в сторону. Несколькими секундами позже к губам Северуса прикоснулось горлышко флакончика с зельем, и он выпил предложенное, даже не пытаясь определить, что это. Все равно ему было настолько плохо, что ничто не могло ухудшить его состояние.

Постепенно боль пошла на спад, и наконец он смог раскрыть зажмуренные глаза, чтобы тут же устремить взгляд на Гарри. Юноша дышал часто и неровно, приоткрыв рот. Обеспокоено переглянувшись с Люциусом, Северус спросил:

– Где он?

– Заперт в шкатулке, а поверх наложено несколько оков. Я решил сначала посмотреть, как ты и Гарри.

– Эта мерзость изо всех сил старалась снова захватить Гарри, - вздохнул Северус.
– Я даже подумал, что мои щиты могут не справиться!

– Я испугался того же, - заметил Люциус.
– А он так пытался защититься от меня.

И тут они услышали, как Гарри пробормотал:

– А не могли бы вы прекратить играть в кумушек, а? У меня голова раскалывается!

Гарри казалось, что каждый удар сердца эхом отзывался в его голове, особенно в висках. Но когда он смог раскрыть глаза, то увидел торжествующую улыбку на лице у Люциуса. Парень знал, что его вейла освободил его от чуждого присутствия в разуме. Хотя, если честно, особого различия в ощущениях не было, но разве это важно? Ведь еще совсем недавно он даже и не предполагал, что в нем самом укоренился незваный гость!

* * *

После ухода Люциуса, Северуса и Гарри в Большом Зале повисло молчание. Гермиона тревожно кусала губы, стараясь справиться с беспокойством.

Как Люциус и Северус собирались справиться с осколком души, спрятавшимся в Гарри, чтобы при этом ее друг не пострадал?

А как Драко выпутаться из неприятностей, в которые его просто впихнул Северус? Потому что с тех пор, как слизеринец начал играть Джека Донсона, Гермионе он стал больше нравиться. Ведь сейчас он был более дружелюбным, готовым помочь. Он невероятно отличался от того наглого, навязчивого Малфоя, каким был раньше!

Как Гарри сможет найти последний хоркрукс в Выручай-комнате?

Ей и Луне удалось разговорить Серую Даму, оказавшуюся дочерью Ровены Рейвенкло. Серая Дама украла диадему своей матери и забрала ее с собой в Албанию. А потом ее убил Кровавый Барон, погнавшийся за девушкой. И Серая Дама признала, что уже когда-то рассказывала свою историю одному из учащихся Хогвартса. Его звали Том Реддл. А поскольку Гермиона вроде бы поняла ход мыслей Волдеморта, то предположила, что это и есть последний хоркрукс. Как же она поняла, что он в Хогвартсе? Да потому что привидения рассказали об этом! И Плакса Миртл сама видела, как Том Реддл вошел

в Выручай-комнату с триумфальным выражением на лице. Все это случилось в тот день, когда профессор Дамблдор отказал ему в должности преподавателя Защиты от Темных Искусств!

Она все еще раздумывала над своими выводами, когда послышался насмешливый голос Симуса:

– Итак, Джек, может, дашь нам разъяснение твоему притворству в эти недели? Гордишься тем, что успешно облапошил нас?

– Вопреки всем твоим измышлениям, Симус, я просто защищал Гарри, - резко отозвался Драко.
– Было совершенно необходимо, чтобы Волдеморт даже ни миг не заподозрил, что Гарри связан с моим отцом. Потому что иначе Хогвартс бы уже давно постарались захватить, поверь!

– Мы не станем обсуждать этого, - вмешался Ремус твердым голосом.
– Тайное должно было оставаться тайным, и не стало бы явным, если бы кое-кто не позволил себе сорваться из-за своих волнений!

Гриффиндорцы ошарашено уставились на Люпина, стараясь переварить услышанное, а Рон расхохотался.

– Определенно, я в восторге от вашей манеры изложения, профессор Люпин, - выдал он.
– И подумать только, что именно он оказался самым встревоженным!

Сказанное им заставило недобро посмотреть на него Ремуса, Гермиону и профессора МакГонагалл. Парень, казалось, опешил на мгновение, а затем запротестовал:

– А что такое? Я же не сказал ничего особенного!

– Рон!
– рыкнула Гермиона.
– Лучше замолчи!

– Но я бы не отказался послушать то, что запретили Рону говорить, - попытался запротестовать Симус.
– Что вы от нас еще скрыли? У нас же есть право знать, почему придется сражаться?

– Если вам это так интересно, мистер Финниган, то вы вступите в битву для того, чтобы помочь Гарри освободить магический мир от Вы-Знаете-Кого, - тихо сказал Ремус.

– Почему это должен сделать именно Гарри? Почему он всегда впутан в это?
– робко поинтересовался Невилл.

– К несчастью, этого требует от него пророчество, соединившее его и Волдеморта, - мрачно сообщил Ремус.
– Мне подобное не нравится, но увы, выбора иного нет... И никого не интересует, что мы думаем, что мы беспокоимся за тех, кто нам дорог!

Произнося это, оборотень смотрел на Драко, и тот слабо улыбнулся.

Профессор МакГонагалл, наконец, тоже решила высказаться:

– Я должна заняться Амбридж и Кэрроу. Филиус, вы пойдете со мной? Потому что я не думаю, что присутствие Ремуса они воспримут адекватно...

– Конечно, Минерва, я с вами...

Ремус проследил за уходом профессора МакГонагалл и профессора Флитвика и вздохнул, привлекая внимание всех присутствующих к себе. После этого он сухо сказал:

– Оставайтесь здесь и будьте готовы ко всему. Возможно даже к битве. Я, конечно, надеюсь, что мне удастся переубедить Гарри, но если столкновение произойдет именно этим вечером... Мисс Грэйнджер, мистер Донсон, вы пойдете со мной, постараемся узнать, где сейчас они находятся. Мистер Уизли, предупредите свою семью в больничном крыле.