Президент исчез
Шрифт:
Лицо Моллесона побледнело, голос задрожал:
— Дэвис… Браунелл… вы — проклятые дураки… неужели вам не приходило в голову… а что, если Стэнли мертв?..
Я — президент, слышите вы, идиоты… Это измена!..
— Успокойтесь, Моллесон, — сказал Оливер, подходя к нему. — Мы живем в условиях действия закона о военном положении, а я — министр обороны. Вы арестованы и будете находиться под арестом до тех пор, пока президент Стэнли не займет положенный ему пост. И если случится так, что он, боже упаси, погиб, вы останетесь под арестом, пока не объясните, как подобная мысль
Вице-президент Моллесон смотрел на Оливера, и на этот раз в его глазах не было вызова.
Глава 10
В ту ночь, а точнее, в три часа ночи с четверга на пятницу, в кабинете министра обороны собрались более двух десятков офицеров различных званий. Все были одеты в военную форму. Некоторые работали за столом, где были разложены кипы скоросшивателей и папок с личными делами; другие стояли и сидели по всему кабинету. Бригадный генерал негромко беседовал с министром обороны, расположившимся за своим письменным столом. Лица у всех были напряженными, их переполняло отвращение, поскольку дело, в котором эти офицеры оказались замешаны, было сопряжено с опасностью и не сулило никакой славы в порядке компенсации. Генерал-майор Каннингем сидел в кресле в центре комнаты. Он держал в руках папку и бегло просматривал находившиеся в ней бумаги. Возле дверей стояли солдаты.
Наконец Каннингем обратился к офицеру, который отошел от стола и вытянулся перед ним:
— Ладно, пришлите сюда этого капитана Фаррела.
Офицер переговорил с одним из солдат, тот повернулся и вышел из кабинета. Через несколько мгновений он вернулся, ведя перед собой моложавого мужчину в штатской одежде. Офицер приказал мужчине подойти поближе, тот встал перед генералом и отдал ему честь. Каннингем оглядел его, а потом заговорил резко и отрывисто:
— Капитан Фаррел, прошлым вечером, примерно около десяти, вас посетил полковник Артур Хэмлин?
Вытянувшись по стойке смирно, допрашиваемый стоял прямо и неподвижно.
— Да, сэр, — ответил он.
— Он привел вас в клуб «Чизпик», в зал, где, кроме вас, присутствовали и другие офицеры?
— Да, сэр.
— Генерал-майор Киттеринг был там?
— Да, сэр.
— О чем там шла речь?
Капитан Фаррел сжал губы и вздохнул.
— Ну? О чем там шла речь?
— Я не могу вам ответить, сэр.
— Вы хотите сказать, что ничего не слышали? Вы что, глухой?
— Никак нет, сэр. Я слышал только часть того, что там говорилось. Спустя примерно полчаса я ушел оттуда.
— Скажите мне то, что вы слышали.
На капитана было жалко смотреть. Его трясло.
— Сэр, прошу вас, — умолял он. — Я ушел с этого собрания, как только полностью осознал, что мне предлагают. Я не преступник и не предатель. Прошу вас, сэр, не вынуждайте меня…
— Когда вы оттуда ушли, куда вы направились?
— Я вернулся к себе в казарму.
— Вы доложили обо всем, что имело место, командиру вашего полка полковнику Сэмену?
— Никак нет, сэр.
— Значит, не доложили. Располагая сведениями о заговоре мятежников, вы не доложили непосредственному начальнику,
— Никак нет, сэр… — Капитан спешно продолжил: — То есть я хочу сказать, что ничего не слышал о мятеже.
Там поднимался вопрос о полномочиях…
— Ерунда. Решать, что является мятежом, а что нет, — не ваше дело. Для этого существуют положения устава.
Я больше не стану терять свое время на вас. Если ваши моральные обязательства по отношению к собратьям входят в конфликт с вашим долгом офицера, вы недостойны этого звания. Так вы скажете мне, что услышали на том собрании? Да или нет?
Плечи капитана поникли, но он распрямил их снова:
— Да, сэр!
Каннингем одобрительно кивнул.
— Хорошо, — сказал он и, повернувшись, крикнул: — Полковник Нэш!
Один из офицеров поспешил к генералу.
— Полковник Нэш, — повторил Каннингем, — капитан Фаррел хочет сделать заявление. Пойдите в комнату на той стороне коридора и оформите протокол должным образом. Вы можете также допросить капитана. А вы, капитан, обязаны сообщить все, что вам известно.
— Да, сэр.
Оба офицера отдали честь, повернулись и покинули кабинет. От стола отошел еще один офицер. Каннингем отдал ему папку, взял у него следующую, раскрыл ее и проглядел бумаги.
— Капитан Джеймс Фостер. Кто это?
— Рота «У», сто тринадцатая, переведен из форта Корлисс. Несет службу в Капитолии под командованием полковника Блейна.
— Ах да, — кивнул Каннингем, — пришлите его сюда.
И снова был послан рядовой, и снова он вернулся, на этот раз с капитаном в армейской форме — смуглым, коренастым и заспанным.
— Полковник Блейн находится под арестом, — сообщил Каннингем капитану, — вашим полком сейчас командует полковник Этвуд.
— Да, сэр. Я понял, сэр.
— Что вы делали вчера, начиная с шести часов вечера?
На лице капитана мелькнула и исчезла недовольная гримаса: перед тем как дать ответ, ему пришлось подавить зевоту.
— До девяти вечера я был на дежурстве, — наконец ответил он. — Потом я лег в койку и заснул.
— Что вам известно о деле, которое связано с полковником Елейном? Я имею в виду не слухи, а то, что знаете вы лично.
— Ничего, сэр. Тот солдат, которого вы послали за мной, разбудил меня. О том, что полковник Блейн снят с командования полком, я ничего не знал до тех пор, пока не вошел в это здание.
Тут министр обороны окликнул Каннингема. Генерал буркнул: «Ждите меня здесь», встал и, обойдя группу офицеров, работавшую за столом, направился к министру. Оливер и бригадный генерал, который сидел рядом с ним, дождались, пока Каннингем подойдет поближе, и начали разговор.
— По вопросу об охране Белого дома. Бартлетт говорит, что Хоббс хороший и надежный офицер.
— У меня в этом нет никакого сомнения, — кивнул Каннингем.
— Тогда мы оставляем его на посту?
— Если вам будет угодно. Вы говорили, что есть особые причины, по которым защита Белого дома и Государственного департамента должна осуществляться солдатами, чьи профессиональные качества и верность долгу не вызывают сомнений.