Презумпция любви
Шрифт:
— Вот это история! — восхищенно сказала Иванна. — Я читала в детстве, что журнал «Знание — сила» предлагал всем, кто видел шаровую молнию, сообщать об этом в специальную рубрику. Это же ещё не до конца изученное явление.
А с тобой, Костя, что- нибудь особенное случалось?
Тут в комнате совсем потемнело, и Лавров зажег свет. Не успела загореться лампочка, как комната осветилась молнией.
— Ой! — сказала Иванна. — Может мы закроем балкон? А то ещё влетит что- нибудь!
— Вот трусишка!
— Да ну тебя! Я в детстве ужасно грозы боялась и пряталась вместе с кошкой под стол. Она дрожала, и я вместе с ней.
— А нас с Рудькой и Дедом гроза однажды застала на озере. Вот было страху. Я видел как молния прямо в воду вощла. Дед виду не подавал, говорил:
«Держитесь парни, это вам крещение от Ильи- пророка». В этот день действительно был такой церковный праздник. Ну, Рудьке было лет двенадцать, и он держался молодцом. Сидел на корме с рулевым веслом. А я, правду сказать, ревел по- тихому. Хорошо под дождём слез было не видать.
Тут за окном почти одновременно засверкало и грохнуло.
— Ой, мамочка! — сказала Иванна. — Закройте! Закройте!
Горка подхватился и побежал к балкону. Намокшая занавеска больно стегнула его по лицу. Он с ней не справился, и она так и осталась наполовину зажатой балконной дверью.
— Придётся тебе потерпеть, Иванка, — засмеялся Лавров. — Нет тут у нас ни стола, ни кошки.
Иванна запустила в него подушкой.
«Как маленькие» — подумал Горка. Ему было не страшно и даже очень хорошо.
— Я, когда была маленькой, хотела ездить на поливальной машине и делать летом дождь для детей. Но без грозы. А ты, Игорь, кем хотел быть?
— Я хотел работать на детской железной дороге машинистом. Меня однажды в кабине паровозика прокатили.
— А сейчас?
— Я буду морским географическим путешественником. Изучать всякие неизвестные острова.
— Ну, мне кажется, всё уже открыто- переоткрыто.
— Нет не всё. Вот есть остров Северный недалеко от Индии, так на его берег ступил только один человек. Но, что он там увидел, неизвестно. Островитяне его… Ну, в общем он исчез и всё. И до сих пор они не разрешают к ним приезжать. Но я обязательно там побываю. И жизнь их опишу, как Миклухо- Маклай.
— И ты уже знаешь, что нужно сделать?
— Конечно. Я построю маленькую шхунку, приплыву туда и буду всё время вокруг острова кружить. И у меня будет очень громкое радио и много музыкальных записей. Я ещё не всё подобрал. Но то, что Вы напевали — «Парадизо» — обязательно будет. Я в одной передаче слыхал, что от музыки получают удовольствие почти все люди. Что- то из моей музыки этим островитянам обязательно понравится, и они позволят мне сойти на берег…
Лавров, который удобно устроился в противоположном углу, закрыл глаза и улыбнулся
— Знаете, — продолжал тот. — а пишут они палочками на листьях. Я видел по телику растения, у которых разноцветные листья и даже цветы. У молодых — зелёные, а потом желтые, оранжевые, красные и даже какие- то фиолетовые. Вот, если хорошее настроение и известие приятное, то можно на красном написать, если грустное — на тёмном.
— Ой, Горка, Костя заснул! — тихо сказала Иванна
А Лавров и вправду уже уходил, погружался в мягкое облако безмятежного сна.
— Он Вас ждал очень. — шепотом сказал Горка. — Мама говорила, что от ожидания устаёт больше всего.
Иванна осторожно спустила ноги на пол.
– Пойдём уберём на кухне. А здесь ничего не трогай.
И они тихо, как заговорщики, вышли из комнаты.
Иванна мыла посуду, Горка убирал со стола и вытирал мокрые тарелки.
— Твоя мама в театре работала?
— Нет, в музыкальном училище концертмейстером. А когда заболела, и мы сюда переехали, — в детском садике. У неё очень хороший голос был, но зажимался на большой сцене. Так Цветана Петровна говорит. А я помню, как в первом классе слушал маму на концерте в училище. Ей много букетов подарили. И очень хлопали.
В этот момент на пороге кухни появился Лавров.
— Ребята, я кажется отключился. — сказал он смущённо. — Очнулся один, и если бы не чашки на стульях, подумал, что вы оба мне приснились. Мне ужасно совестно.
Иванна торопливо вытерла руки полотенцем, бросилась ему на шею.
— «Полковник, милый мой полковник» …
— «Бухгалтер..» — механически поправил её Горка, который сразу же услыхал у себя внутри голос Цветаны Петровны, напевающей с калькулятором в руке.
— Ой! Устами младенца! Поскорей бы не полковник!
— Да вы тут уже и порядок навели! Ну, хорош же я! — виновато произнёс Константин.
— Так, — скомандовала Иванна. — моем чашки и спать. «Завтра» уже началось!
Когда Рудольф Янович Добжанский в семь часов утра открыл дверь своим ключом и вошел в коридор, в квартире царила тишина.
«Проспали, — подумал он. — Надо будить и ставить чайник. Хоть чаю успеют напиться». Но каково же было его удивление, когда в гостиной он увидел всех троих на диване. Доктор застыл на пороге вопросительным знаком, а остальные молча повернули головы в его сторону: Горка, Иванна и печальный Константин, в ногах которого стояла дорожная сумка.
«Если найти не салонный, а кабинетный рояль, — иронично подумал про себя доктор Добжанский, — он свободно сюда впишется. И если подучиться на педиатра и ларинголога, из меня получится неплохой семейный врач».