Презумпция виновности
Шрифт:
— А вы здесь одна работаете? — Соня, не обращая внимания на укоризненный взгляд женщины, вымыла за собой посуду и поставила перевернутую тарелку на сушилку. — Просто дом очень большой…
— Готовлю одна, но пару раз в неделю с большой земли приезжают три девушки, они помогают поддерживать порядок. А у вас есть какие-то претензии или вопросы?
— Нет! — черт, теперь получается, что ещё и обидела женщину… — Я не поэтому спросила. У вас прекрасно получается содержать дом в чистоте. Да и готовите вы намного лучше меня…
Выслушав немного нелогичное объяснение, женщина
— Присядем? — развесив клетчатое бело-голубое полотенце на спинке стула, Нелли Павловна кивнула в сторону стола, за которым ужинала Соня. —
Они обе устроились на положенных местах, выжидая, пока вторая начнет разговор. Вообще-то Соня всегда была терпеливой, но собеседница все-таки намного старше и неприлично заставлять пожилого человека дольше положенного задерживать на рабочем месте, не давая отдохнуть.
— Я немного неуверенно себя чувствую, — Маркевич вздохнула и как-то обреченно махнула рукой. — Не подумайте, что хочу подлизаться или ищу союзников… Ладно, второе, наверное, все-таки правда. Я же вижу, что вы для Даниила Александровича гораздо ближе, чем просто наемный служащий. Скорее, член семьи. Просто хотела сказать, что не собираюсь как-то вмешиваться в это, и вообще я здесь ненадолго.
Зачем она ей это говорит, Софья и сама не поняла, получается, что оправдывается, но для её собственного спокойствия это нужно было сказать.
Нелли Павловна, не меняя спокойного, почти отстраненного взгляда, рассматривала сидящую перед ней девушку. О том, кто такая Соня, и что значит для Даниила, она слышала от самого мужчины. Да и пока эта девушка была здесь, тоже имела возможность за ней наблюдать. И этот порыв все высказать, очень даже укладывался в ту картину, которую женщина нарисовала для себя ещё около месяца назад.
Софью можно было назвать немного странной, но это ничуть не отталкивало. Больше всего в девушке подкупало тщательно скрываемое стремление к правильности. О том, что она занималась мошенничеством, Нелли Павловна тоже знала, но не торопилась осудить или сделать на основании этого какие-то далеко идущие выводы. Наверное, потому что её любимые мальчики, которых она во многом считала собственными детьми, не были совсем уж безгрешными в этом смысле. Или точнее будет — совсем не безгрешными. Так что и выводы относительно этой девушки для неё не была однозначными. Но отсутствие наглости и снобизма говорило в пользу Софьи. Даже несмотря на то, что Даниил никогда не привозил сюда любовниц, женщина сомневалась, что хоть одной из них пришло бы в голову заговорить с ней о том, что не претендует на роль хозяйки дома. Наоборот, скорее всего, статус прислуги тщательно подчеркивался бы при каждом удобном и не очень случае.
— Чай? — Нелли Павловна потянулась к расположенному рядом столику и поставила две чайные пары.
— Спасибо, — Соня пристально и, одновременно, отсутствующим взглядом наблюдала, как ароматная красновато-коричневая жидкость заполняет тонкий фарфор.
— Я поняла, что вы хотели сказать, — женщина отставила заварочный чайник. — Правда, не совсем ясно, почему вы тут ненадолго, но это ваши с Даниилом Александровичем
Софья отрицательно качнула головой, предпочитая чай без всяких добавок. Но шоколадную конфету из придвинутой к ней вазочки взяла.
— А я грешна, люблю сладкий чай с молоком, — Нелли Павловна тоже улыбнулась, заметив, как Соня мягко усмехнулась в ответ на это замечание. — И вы правы, он для меня намного ближе, чем просто работодатель. Но это ни для кого не секрет, сразу же поняли?
— Да, — ароматный напиток был слишком горячим, поэтому девушка пока отставила чашку, облизнув чуть обожженную нижнюю губу. — И Даниил, и Дмитрий относятся к вам не только с уважением, но и с любовью. Наверное, вы давно знакомы?
Женщина улыбнулась как-то так, что сразу стала моложе. Даже горизонтальные морщинки, расчерчивающие белый лоб, на пару секунд разгладились.
— С их рождения. Мы с Наташей, их матерью, дружили со времен хореографического училища.
— Балет? — теперь стало понятно, откуда у неё такая осанка и плавность жестов. Пусть это и было лет тридцать-сорок назад, но даже подкрадывающаяся старость пока не сумела согнуть всегда прямую спину и придать резкости движениям уже немного тронутых артритом рук.
— Да, — женщина перестала улыбаться, и морщинки вернулись на место, словно отбегали по своим делам. — Примой ни она, ни я не были, но несколько лет выступали в составе кордебалета труппы нашего театра.
Соня припомнила, что в информации на Даниила, которую она искала после их первого разговора, что-то такое мелькало. Разговор стих на пару минут, но эта пауза была почти умиротворенной, без напряженности. Какая-то ночная птица, примостившаяся на ветку неподалеку от открытого кухонного окна, время от времени подавала голос, немного рассеивая тишину.
— Какая она была? — чай ещё не остыл, но теперь его можно было пить, не опасаясь ошпарить язык, поэтому девушка сделала глоток, но тут же отставила чашку — если Нелли Павловна пьет настолько крепкий, то здоровью женщины можно только позавидовать.
— Хохотушка. Добрая. И очень красивая, — последнее она добавила уже гораздо тише и как-то опустошенно. Это не было похоже на зависть, скорее, на жалость. Но почему она сочувствовала красивой женщине, Софья не поняла. Однако, уточнять не стала, ясно же, что не ответит. — Дима немного похож на неё.
— А Даниил?
— Он внешне — вылитый отец, — наверное, усталость была причиной того, что донышко чашки коснулось блюдца с угрожающим звоном, чудом не закончившимся надрывным звуком разбившегося фарфора. — Что-то мы заболтались, уже поздно…
— Да, конечно, — Соня суетливо вскочила, проклиная себя за длинный язык. Не полезла бы узнавать его родословную, может, услышала бы ещё что-нибудь. Но то, что Нелли Павловна относилась к родителю Даниила с куда меньшим теплом, чем к матери, отметила. Как и припомнила тот факт, что в официальном браке его родители не состояли — это тоже было в той статье. По нынешним временам это никого не удивит, но Дан родился в середине семидесятых, тогда с этим было намного строже. — Извините, не хотела задерживать. Вы, наверное, тоже устали…