При чем здесь любовь?

Смолл Мередит

Сексуальное удовольствие

Если абстрагироваться от генов, почему люди вообще занимаются сексом? Ну, потому что это приятно, ответил бы кто-то. Я задала бы встречный вопрос: «А почему это приятно?» По какой-то причине наш мозг и тело связывают физическое удовольствие и удовлетворение с сексуальным сношением. Эта взаимосвязь тоже сформирована в ходе эволюции. Сексуальное возбуждение – это специфическое ощущение, будоражащее гениталии, требующее дальнейшей стимуляции и молящее об окончательном облегчении. Суть в том, что фактор удовольствия связан с сексом, потому что нам требуется мотивация заниматься сексом, чтобы происходило размножение. Сексуальное удовольствие – это лишь физиологическая реакция, развившаяся на протяжении миллионов лет, чтобы сделать гениталии чувствительными, а тело – способным испытывать оргазм. Без этой составляющей удовольствия у нас бы не было такого мощного стимула к сексу. И если кому-то все равно, то его или ее гены не будут переданы, а исчезнут в следующем поколении. Другими словами, удовольствие в качестве мотивирующей силы для полового акта является частью той же человеческой ДНК, которая гарантирует, что мы спариваемся.

Давайте сравним сексуальный инстинкт с другим человеческим инстинктом – потребностью в еде. Нам нравится есть. Мы часто съедаем больше, чем нашему телу нужно, чтобы выжить. Большинство того, что мы едим, имеет приятный вкус, и когда у нас есть выбор, мы выбираем вкусные блюда. Гены наших предков запрограммировали наше тело мысленно реагировать на вкус еды, распознавая определенное удовлетворение вкусовых и пищеварительных рецепторов, которые, в свою очередь, заставляют нас есть. Если бы нам не нравился вкус еды, если бы она не давала нам такого огромного чувства физического

и психологического удовлетворения, возможно, мы не были бы так склонны есть и, потенциально, умерли бы с голоду. Эволюция дала нам чувство вкуса, заставляющее нас есть разнообразную пищу, и конечная цель поддержания жизни в нашем организме обеспечивается вкусной едой. Точно так же наши гены сделали секс приносящим удовольствие, конечной целью чего является передача генов. Гены не обладают сознанием, у них нет морали. Гены созданы для того, чтобы воспроизводиться и передаваться. Если индивид решает не размножаться или по какой-то причине неспособен к этому, эти гены потеряны для будущих поколений. Их потеря важна только с точки зрения эволюции, потому что любой вид состоит из общего набора всех генов, а потерянные гены не добавят этому набору своих черт.

Биология вожделения

Странно, как какое-то чувство может завладеть нами в любом месте в любое время. Вот вы сидите в кафе, пьете кофе, читаете утреннюю газету и неожиданно чувствуете волну сексуального возбуждения. Кажется, что этот внутренний голос возник из ниоткуда – в газете нет ничего хоть мало-мальски эротичного, за соседним столом не сидит привлекательная женщина или сексуальный парень, а вы сами вообще еще не до конца проснулись. Одной из причин, почему наша сексуальность является такой загадкой, является то, что наше желание возникает в самые неожиданные моменты. Легко понять, почему возбуждает эротический фильм или вид привлекательного потенциального партнера в обтягивающих джинсах, облокотившегося на стойку бара, но почему это желание часто возникает будто из ниоткуда? На самом деле, как и все остальные животные импульсы, как голод или желание спать, оно не возникает из ниоткуда. У этого чувства есть источник, но только определить его сложно.

Половое влечение

У каждого есть половое влечение, или либидо. Но, как и у всех других животных, реакция на это либидо у людей сильно различается [93] . Средства массовой информации хотели бы заставить всех поверить, что каждый из нас – этакая секс-машина, постоянно озабоченная сексом, но это не так. Как и с тягой к другим вещам, скажем, шоколаду или знаниям, мы различаемся в том, насколько мы заинтересованы в сексе. У каждого из нас есть определенный уровень «сексуальной возбудимости», или способности отвечать на эротическую стимуляцию, и те, у которых уровень возбудимости высок, будут более мотивированы искать сексуальных сношений. Пока никто не знает, почему половое влечение у одних людей выше, чем у других. Это может быть биологическим различием, чем-то, заложенным с рождения, или различием, зависящим от воспитания. Конечно, каждый из нас сталкивался с конфликтами в этой связи. Ничто не приводит в отчаяние так, как отношения с партнером, обладающим отличным от вашего уровнем полового влечения. Любой разумный человек, столкнувшись с тем, что ему постоянно отказывают, может предположить, что партнер не находит его привлекательным. Или же менее заинтересованный партнер может назвать поведение второго партнера «странным», «ненормальным» или «сексуально озабоченным». Когда я думаю о трудностях, присущих отношениям двух несовпадающих в сексуальном плане людей, я вспоминаю сцену из фильма Вуди Алена «Энни Холл», где Энни и Вуди беседуют каждый со своим психотерапевтом, а мы видим их сеансы на экране одновременно. Энни говорит с отчаянием: «Мы постоянно занимаемся сексом – три раза в неделю». А Вуди говорит с тем же отчаянием своему психотерапевту: «Мы вообще не занимается сексом – всего раза три в неделю». Суть в том, что у каждого из нас определенный уровень мотивации к сексу. Возможно, есть что-то среднее, но это не норма, потому что понятия нормы не существует. Половое влечение человека – это шкала от «никогда не заинтересован» до «всегда заинтересован», и у каждого из нас на этой шкале своя отметка. На наше определенное половое влечение влияют биология, психология и самые различные навязчивые области нашей жизни. Никто не удивится, если я предположу, что люди различаются такими качествами, как интеллект, чувство прекрасного, аппетит, эмоциональная чувствительность или физическая сила. Половое влечение – это одна из схем поведения, которая варьируется точно так же.

93

Bancroft 1980; Whitters and Jones-Whitters 1980.

Логика либидо

Хотя степень полового влечения у каждого из нас может быть индивидуальной, но основной механизм либидо у нас один и тот же. Психиатр и сексолог Джон Бэнкрофт рассматривает половое влечение как взаимодействие между тем, что происходит в нашем организме, и различными внешними стимулами [94] . Как и я, он сравнивает его с аппетитом к еде. Сахар в крови падает и наш желудок ворчит, когда калории не поступают в организм в течение какого-то времени. Внешние стимулы, такие как аромат пекущегося печенья с шоколадной крошкой или изображение на экране телевизора картошки-фри в масле, могут подстегнуть уже возникший голод или вызвать у человека с полным желудком новое чувство голода; очевидно, что эти внешние факторы действуют на аппетит: они вызывают у нас слюноотделение на жиры и сахар. В то же время и внутреннее стремление съесть салат, и внешний стимул съесть шоколадный батончик, спровоцированный рекламой сникерса, могут быть отодвинуты на второй план психологическими причинами – обеспокоенностью, что в итоге вы будете выглядеть, как детеныш бегемота, если отдадитесь на волю своей тяги к фастфуду, например. Бэнкрофт рассматривает половое влечение под тем же углом. Движущей силой является основной инстинкт заниматься сексом, внутренний голос, требующий секса, является частью здоровой жизни, которой управляют гены, толкающие нас к воспроизведению. Внешних сексуальных факторов в нашей культуре множество – практически любой вид, запах или звук, когда он сочетается или ассоциируется с правильно подобранным сексуальным образом, может быть воспринят как сексуальный и возбуждать наш основной сексуальный инстинкт. Но половое влечение также может быть запросто отметено психологическими факторами – призраки прошлого, помехи или утомительный день на работе. Таким образом, половое влечение похоже на аппетит. Прежде и важнее всего, что оба являются основными инстинктами: один – чтобы питать и поддерживать наш организм, а второй – передавать гены. На оба из них влияют внешние факторы, такие как вид, запах, и оба они могут быть отодвинуты на задний план или простимулированы психологическими факторами.

94

Bancroft 1980.

Если у каждого из нас есть определенный уровень полового влечения, этакий инстинкт, который может быть запущен чем-либо, как же он работает? Сцена в кофейне, описанная выше, – отличная отправная точка, потому что ее роль в сексуальном возбуждении не так невинна, как кажется на первый взгляд. Допустим, наш объект наблюдения – мужского пола. И вот, он сидел тихонько и занимался своими несексуальными делами, когда голосок изнутри пробудил в нем сексуальное желание. Этот голос не появился из ниоткуда. Мужчину мог подтолкнуть к сексуальным мыслям просто запах кофе. Предположим, что последний раз у него был секс вечером прошлой пятницы. Он отправился в кино со своей девушкой, а затем они зашли в кафе. Они оба съели по куску шоколадного торта и запили его эспрессо. Потом они отправились домой и страстно занялись любовью. Мысли о сексе переплелись с запахом кофе, ушли в его подсознание и были вызваны обратно ароматом его утреннего эспрессо. Я не хочу сказать, что ассоциация между кофе и сексом теперь составляет постоянную связь в мозге этого мужчины. Нет. Но по крайней мере в этот момент данного утра эта взаимосвязь вызвала сексуальную искру.

Все наши сексуальные импульсы сперва запускаются внешними стимулами. Исследователям трудно предсказать, что это может быть за стимул. И это общая проблема для всех млекопитающих. По мере того как размер нашего мозга на протяжении миллионов лет увеличивался, мы, млекопитающие, приобрели маневренность мозга и в сексуальной сфере, и во всех мыслительных направлениях [95] . Увеличенный объем и сложность мозга

позволяют нам обдумывать сложные задачи и решать экологические и социальные проблемы; это также означает, что мы немного менее «прямолинейны» в своих мыслительных процессах, чем другие существа, которым не приходится обдумывать каждый раз поступившую информацию, прежде чем отреагировать. Другими словами, большой мозг может быть тяжелой ношей. Корни нашей сексуальной мотивации и реакций в некотором смысле более запутаны, чем у других животных, из-за этого большого фильтра – мозга, через который проходят наши сексуальные импульсы. У змей, например, довольно просто провести прямую линию между определенным импульсом и желанием к спариванию. Самец змеи, обладающий небольшим мозгом, видит самку в подходящей позе, и его мозг по сути говорит: «Забирайся на нее». Но что на самом деле возбуждает млекопитающих с большим мозгом, зачастую определить невозможно. А поскольку у людей самый крупный мозг, существуют миллионы нейронов, реагирующих в ответ на любые стимулы, возбуждающие нашу сексуальность. Альфред Кинси, известный сексолог, опросивший тысячи американцев в 50-е годах XX века на тему их сексуального поведения, утверждал, что практически всё в мире может быть для кого-то сексуальным стимулом [96] . Некоторых людей возбуждает запах кожи или букет роз, тогда как нейроны других зажигает запах кофе. И то, что сегодня может быть обычным словом, запахом или изображением, завтра обернется эротикой. Сексуальные ассоциации со всеми этими стимулами базируются на нашем предыдущем опыте и условиях и том, что наша культура определяет как сексуальное. Например, в Америке считается возбуждающей обнаженная грудь, тогда как на Бали просто вид выставленной на всеобщее обозрение груди ничего особо не значит, а вид женских гениталий является сексуальным стимулом во всем мире [97] .

95

Whitters and Jones-Whitters 1980.

96

Kinsey et al. 1953.

97

Ford and Beach 1951.

Сексуальные ощущения

Хотя люди чувствительны ко множеству сексуальных стимулов, некоторые их формы более мощные, чем остальные. По-видимому, люди больше подвержены влиянию прикосновений, чем каких-либо других стимулов. Вид или запах могут запустить сексуальное возбуждение, но желание, прежде и важнее всего, превращается в мощную потребность к прикосновениям. Прикосновение не должно быть опосредовано высшими центрами мозга и поэтому может запустить сексуальную реакцию [98] . И некоторые участки нашего тела развиты специально для сексуальной стимуляции. Эрогенные зоны – губы, ягодицы, гениталии и т. п. – приспособлены, чтобы быть нервными окончаниями сексуальных переживаний. При прикосновении к этим областям сексуальное желание усиливается. Эта гиперчувствительность к тактильным ощущениям видна также в других областях нашей человеческой природы. Являясь социальными существами, люди часто контактируют с другими людьми. В отличие от многих млекопитающих, люди и большинство других приматов живут в группах и часами находятся в контакте со своими сородичами. Наша потребность в прикосновениях отражена и в нашей анатомии. В результате эволюции мы утратили когти, вместо этого у нас пальцы, на которых есть ногти и мясистые, очень чувствительные подушечки, играющие роль физического радара [99] . Нам нравится держаться за руки, сидеть рядом, прикасаться к друзьям, проходя мимо. Мы даже пожимаем руки, чтобы заключить сделку или поздороваться и попрощаться. Прикосновения используются людьми каждый день, чтобы продемонстрировать интимность, потому что они являются физиологическими ощущениями, которые нейроны нашего мозга получают от кончиков пальцев и регистрируют как близость. Таким образом, разумно, что наши чувствительные пальцы будут получать сексуальную стимуляцию при прикосновениях к коже другого и что другие части нашего тела, в свою очередь, будут отвечать на прикосновения нежных пальцев, тянущихся к нам в поисках контакта.

98

Bancroft 1983.

99

Jolly 1986; Martin 1990.

Кроме того, сексуальную реакцию у людей вызывают визуальные стимулы. Это также разумно в свете нашей примитивной природы. Мы являемся приматами, отошедшими в процессе эволюции от жизни на деревьях. Одним из признаков нашей принадлежности к приматам является то, что мы полагаемся на зрение, включая различение цветов и видение перспективы. Нашим древним предкам необходимо было выбирать спелые фрукты и быть в состоянии зрительно проследить местонахождение своей стаи. Кроме того, им нужно было прыгать и качаться с ветки на ветку, временами передвигаясь быстрее, чем хищники по земле. В результате у нас острое зрение [100] . Наши глаза обращены вперед, где они получают изображение, которое отправляют в оба полушария мозга. Глаза приматов также удобно размещены в черепе, защищены гнездом из кости, что говорит об их высокой ценности. Мы можем видеть не так хорошо, как орлы или соколы, которые замечают полевую мышь с верхушки дерева, но мы все же полагаемся на наше зрение, чтобы обрабатывать информацию о мире. Если мыши показать фотографию ее спаривающихся сородичей, она особо на это не отреагирует, потому что у нее нет зрительной способности распознать, что этот кусочек бумаги изображает брачные игры мышей, а ее мозг все равно не сможет обработать эту информацию. Люди же легко возбуждаются при стимуляции визуального канала. Сексуальные сцены включают в фильмы, потому что мы являемся жертвами своего наследия обитания на деревьях, давшего нам высокую остроту зрения, как и большой мозг, чтобы интерпретировать и переживать эмпатию с извивающимся изображением двух звезд кино в постели.

100

Martin 1990.

Обоняние, если отмести в сторону кофейные ассоциации нашего объекта наблюдения, активирует сексуальные центры человеческого мозга с меньшей силой, чем прикосновения и зрение. В ходе эволюции мы частично утратили обоняние, но приобрели большую зрительную активность. В частности, мы утратили вомероназальный орган, транслирующий реакцию на запахи напрямую из принимающего органа – носа – в лимбическую систему мозга [101] . В результате обоняние у приматов развито неважно. Взгляните на свое лицо – небольшой размер носа должен о чем-то говорить. Сравните свое лицо с мордой собаки. Вот животное, для которого обоняние – вопрос жизни и смерти. Человеку или любому примату сложно вообразить мир собак, потому что в их мире главную роль играют запахи. Собаки чувствуют запах еды, людей и других собак, и чем более резкий запах, тем лучше. Запах – это также причина того, что кобеля привлекает сука в период течки. Для людей аромат должен быть достаточно сильным и привязанным к определенному воспоминанию, чтобы играть роль сексуального стимула. Но это не значит, что запах совсем не имеет значения. Для некоторых мужчин и женщин парфюм может быть сексуальным триггером; конечно, производители духов надеются, что в каждом из нас есть что-то от собак. Мы выделяем запахи пота, мочи, кала, дыхания, слюны и кожи [102] . Кроме того, во влагалище женщины вырабатываются летучие жирные кислоты, изменяющиеся на протяжении менструального цикла и, по-видимому, оказывающие на него влияние (см. главу третью). В одном из классических исследований подопытных просили носить футболку в течение 24 часов, не используя дезодорант [103] . После каждому предложили выбор – их собственная футболка или футболка незнакомого мужчины или незнакомой женщины. 81 % из 16 мужчин выбрали собственную футболку, но только 69 % из 13 женщин смогли определить свою футболку по запаху. Все подопытные довольно хорошо смогли отличить мужскую футболку от женской. Ясно, что запах не играет такой же большой роли в нашей сексуальной жизни, как у других животных, но это не значит, что запах совсем не оказывает воздействия на сексуальное возбуждение или выбор партнеров.

101

Bancroft 1983; Martin 1990.

102

Doty 1981.

103

Russell 1976.