При дворе Вечного Императора
Шрифт:
День Империи был самой впечатляющей постановкой под открытым небом за весь год. Двор Его Величества гордо именовал себя Двором Тысячи Солнц (хотя в Империи теперь насчитывалось уже намного больше тысячи звездных миров). И в блистательный День Империи все эти солнца сияли особенно ярко.
Вместе с тем у этого дня был вечер, чреватый любыми неожиданностями...
Тяжело отдуваясь, Стэн прислонился к стене бетонного туннеля. В обычное время туннель перекрывали тяжеленные стальные противоядерные ворота. Сейчас эти ворота ушли в стену, открывая праздничной публике проход на парадный плац. Рядом с ним прислонился к стене еще более запыхавшийся
– А неплохо мы выступили, да? – просопел Лалбахадур.
– Угу, – отозвался Стэн.
– Уж теперь, я уверен, ни одна сволочь, если вздумает взять обер-гофмейстера в заложники, не потащит его на край крепостной стены.
Стэн ухмыльнулся. За три месяца, что он командовал отрядом императорских телохранителей-гурков, Стэн успел заметить сходство непальского юмора со своим собственным. Главной чертой в манере шутить было полное неуважение к вышестоящим офицерам.
– Фу, как ты циничен, – сказал Стэн. – Ведь мы покрыли себя неувядаемыми лаврами.
– Ежели мы покрыты неувядаемыми лаврами, не помешает ли это совершать положенные омовения? – с печальной насмешкой спросил Лалбахадур. Потом, просветлев лицом, добавил: – Впрочем, слух о нашем героическом штурме разнесется по всей Вселенной и, быть может, дойдет до наших соплеменников на далекой Земле. И нам будет не так трудно подыскивать новых простаков, готовых карабкаться по вертикальной стене во славу Его Величества.
Ответная реплика Стэна потонула в шуме заигравшего военного оркестра. Офицер и старшина выпрямились, потому что мимо них по туннелю на парадный плац выходили церемониальным маршем шеренги почетной стражи Императора – полк преторианцев. Стэн и Лалбахадур отсалютовали их знамени и снова расслаблено оперлись спинами о стену, когда мимо промаршировало более шестисот преторианцев в блестящей коже, с начищенной амуницией и винтовками.
Во главе колонны маршировал командир преторианской стражи – полковник Ден Фоли, который, поравнявшись со Стэном, вытянулся еще больше, резко повернул голову в его сторону и отдал честь командиру гурков. Затем Фоли устремил взгляд перед собой и вывел своих парней на парадный плац, где их приветствовали восторженные крики полумиллиона зрителей.
– Мой отец говаривал мне, – не без яда заметил Лалбахадур, – что в природе есть только два типа мужчин. Обычно я не пропускал мимо ушей его мнимомудрые высказывания, потому что сам я считаю, что мужчины действительно делятся только на два типа: на тех, кто делит мужчин на два типа, и тех, кто этого не делает.
Тут он замолчал, немного запутавшись в собственных словах.
– Ну, так что твой отец говаривал про два типа мужчин? – помог ему Стэн.
– Папаша имел обыкновение говорить так: есть одни, которые готовы часами начищать до блеска оружие и кожаную амуницию, и другие, которые с большим удовольствием пропустят стаканчик. Капитан, вы к какому типу мужчин принадлежите?
– И не соблазняй, хавилдар, – досадливо хмыкнув, отозвался Стэн. – Я ж как-никак на службе.
Коренастый коротышка старшина отдал ему честь и зашагал прочь. У Стэна оставалось несколько минут перед началом обхода постов, поэтому он подошел к выходу из туннеля и стал наблюдать за парадным проходом преторианцев.
Да,
Стэн понимал, что он не совсем справедлив к преторианцам, но его самого несколько раз заставляли участвовать в парадах, и всякий раз это было для него карой небесной. Возможно, чей-то глаз и радуют в ногу марширующие солдаты, однако разумный человек должен задумываться, стоит ли овчинка выделки – всех этих бесконечных отупляющих часов муштры, чистки оружия и амуниции.
Тем не менее Стэн не мог не признать, что преторианцы отлично обучены. Для парада они были вооружены архаичными винтовками – короткие виллиганы, их обычное оружие, хоть и обладали чудовищной убойной силой, для эффектной демонстрации ружейных приемов мало подходили. К тому же к виллигану нельзя примкнуть штык. В сороковом веке штык только на то и годен, чтобы им консервные банки открывать – да еще пускать солнечные зайчики на параде.
Но из песни слова не выкинешь – преторианцы очень красиво брали на плечо почти полуметровыми винтовками со штыком на конце.
Новая команда – и более шестисот винтовок, блеснув штыками, слетели с плеч и застыли на уровне поясов.
Теперь одна шеренга отделилась от строя, двинулась вперед, по команде развернулась кругом и пошла на поднятые штыки другой шеренги. Солдаты замерли в сантиметре от нацеленных им в грудь штыков, и Стэн невольно испуганно заморгал, потому что подумал: а случись старшине на полсекунды запоздать с командой – они бы так и нанизались на эти штыки или все-таки инстинкт самосохранения их бы остановил?
Погромыхивая винтовками о твердое покрытие парадного плаца, солдаты совершали бесконечные эволюции с винтовками, имитировали штыковой бой...
Стэн наблюдал за всей этой великолепно отрепетированной и синхронной галиматьей со здоровым цинизмом, но, не будучи хорошим знатоком истории, не мог воскликнуть вслед за старинным поэтом: “Какая красота, но что тут от войны?”
Глава 3
Есть живые существа, навстречу которым душа раскрывается сразу: создается впечатление, что они существа некоего более высокого порядка, нежели мы. Как ни странно, удивительная способность не рождает завистливой ненависти. Этим благородным особям свойственно чрезвычайно творчески подходить к собственной жизни и взирать на нее как на искусство – что отчасти претенциозно. Однако их выручает способность иронически относиться ко всему на свете, в том числе и к собственным претензиям на исключительность.
Именно к таким существам принадлежали Марр и его любовник Сенн, которые сейчас расточали комплименты преторианцам – стражникам из императорской гвардии.
– Ах, какие крепкие ребята! – говорил Марр. – Мускулатура – залюбуешься! А как упоительно пахнут мускусом! Даже досадно, что я не человек!
– Будь ты человеком, ты бы понятия не имел, что и с одним из них делать! – насмешливо фыркнул Сенн. – Уж я-то тебя знаю! Я успел позабыть, когда ты приласкал меня в последний раз!
– Я восхищаюсь этими молодцами без задних мыслей. Просто их вид радует глаз. Секс тут ни при чем. Это ты у нас зациклен на сексе – только о нем и думаешь.