При реках Вавилонских
Шрифт:
Хоснер начал прицельно стрелять по ашбалам вокруг Рубина, чтобы защитить его. Он увидел, как ему показалось, первого, кто дрогнул и побежал. За ним последовали две девушки. Он услышал, как бегущие ашбалы выкрикивают арабское слово, обозначающее отступление. Несколько командиров пытались повернуть их назад. Хоснер навел прицел на одного из них, добившегося некоторого успеха, и выстрелил. Тот упал. Предводителям ашбалов уже стало ясно, что против них действует снайпер. Теперь, когда командиры попытались сдержать отступающих и оказались на виду, они практически совершали
Хоснер снова прицелился. В свое время он тренировался в стрельбе из любого оружия, которым пользовались его подчиненные, но это была не его работа, а Брин уже терял терпение. Хоснер выстрелил, уложив очередного командира, и отдал винтовку Брину.
В конце концов арабские командиры и сами отчаялись организовать что-то похожее на сопротивление и остановить охваченных паникой солдат. Двое из них получили ранения, и это остудило пыл других.
Отступление стало более организованным, так как арабы держались на расстоянии от израильтян, которые к тому времени растратили запал, порожденный отчаянием, заставившим их контратаковать.
Ашбалы подобрали брошенное оружие, подхватили своих убитых и раненых товарищей и организовали арьергард, чтобы иметь больше времени для отхода. Когда они спускались по склону, на них вдруг обрушились пласты земли, что заставило бросить убитых и раненых.
Израильтяне преследовали арьергард неприятеля по пятам, но наконец остановились, когда связной от Добкина приказал им вернуться. Они собрали то брошенное оружие, которое смогли найти в темноте, и поднялись на гребень холма – грязные, потные и изможденные. Рубин и одна стенографистка были ранены, но не сильно.
Еще не поступило никаких сообщений с обращенного к реке склона, и Добкин отправил туда для верности двоих мужчин с автоматами. Тишина опустилась на холм, в застывшем воздухе висел запах пороха.
Хоснер взял у Брина винтовку и через прицел бросил последний взгляд на отступающих арабов. Теперь враги находились вне пределов досягаемости «М-14», но он мог ясно видеть их. На невысоком холмике стоял одинокий солдат с переброшенным через плечо телом длинноволосой женщины. Он не двинулся с места, пока мимо не прошел последний из ашбалов. Человек посмотрел на холм, который стоил жизни стольким его братьям, и махнул рукой, посылая то ли привет, то ли проклятие – Хоснер не был уверен, каково было истинное значение жеста. Разглядеть лицо мужчины на таком расстоянии было невозможно, но он точно знал – это Ахмед Риш.
14
Премьер-министр Израиля без предупреждения вошел в оперативную комнату Цитадели в Тель-Авиве. Работавшие там люди позволили себе бросить короткий взгляд на высокого гостя и снова вернулись к своим делам. Кругом потрескивали, звенели и постукивали телефонные аппараты, телетайпы и прочие электронные приборы. Пошумнее, чем в 1973-м, подумал премьер-министр, машинально высматривая в большом помещении генерала Талмана. Потом что-то вспомнил и направился к заместителю Талмана, генералу Мордехаю Гуру.
Сопровождавшие его подчиненные рассеялись по залу, собирая информацию и передавая приказы.
Премьер подошел вплотную
– Кто-нибудь выжил в «ноль первом»?
Гур был копией своего бывшего начальника, по-британски воспитанный, сдержанный, корректный, с хорошо поставленной речью и умеющий одеваться. Премьер-министр не обладал ни одним из этих качеств, но хорошо ладил с Талманом и надеялся установить такие же добрые отношения с Гуром.
Генерал Гур покачал головой:
– Нет, сэр. Но мы обнаружили почти половину тел. – Он помолчал. – В таких случаях в живых не остается никто.
– Знаю. – Премьер обвел взглядом электронные дисплеи, светившиеся повсюду. – Где находится «ноль второй», Мотти?
Гур немного растерялся, услышав вдруг свое уменьшительное имя.
– Не знаю, сэр. И каждая минута неведения увеличивает зону, в которой они могли бы находиться, если бы дозаправились и продолжали полет. Сейчас мы на пределе наших возможностей.
Премьер-министр кивнул.
– Как насчет этой суданской фотографии с американского спутника?
Гур взял лист бумаги с длинного стола:
– Вот отчет нашего агента с той территории. Предмет на фотографии оказался листами алюминия на песке. Общие размеры и конфигурация соответствуют габаритам и конфигурации «конкорда».
– Хитрость или случайность?
– На этот счет есть много мнений. Я бы сказал, хитроумная уловка. Некоторые думают, это просто совпадение. Но у нас есть еще три-четыре таких фотографии, чтобы можно было провести сравнение. Мы попробуем проверить все это с помощью инфракрасных снимков и спектрального анализа, если не сможем доставить на место надежного агента. У нас есть также данные радаров, радио- и визуальных наблюдений, которые, похоже, больше указывают на нечто, предназначенное для отвода глаз.
– Операция была хорошо спланирована. Но для ее подготовки требовался внедренный агент, не так ли?
– Это не моя сфера, сэр. Спросите у Шин Бет.
Премьер-министр больше часа продержал Мазара у себя в кабинете, но служба внутренней безопасности была в таком же недоумении, как и все остальные. Однако Мазар, в отличие от дюжины других ответственных лиц, не выразил желания подать прошение об отставке. Премьер-министр не мог не восхищаться человеком, который в запальчивости сказал: «Уверяю вас, мое прошение об отставке делу не поможет». Но он знал, что Мазару все равно придется уйти.
Помощник принес ему телефон:
– Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций, сэр.
Премьер-министр взял трубку:
– Да, господин секретарь?
Он подавал запрос относительно сложившейся ситуации и теперь слушал рассказ Генерального секретаря. Тот говорил, осторожно выбирая слова. Арабская миротворческая делегация еще находится в Нью-Йорке. Никого не отозвали. Настроение сочувственное. Станет ли Израиль резко реагировать в ответ и поставит ли арабов в трудное положение? Премьер-министр не собирался делать каких-либо заявлений. Они вежливо беседовали несколько минут. Премьер-министр посмотрел на настенные часы. В Нью-Йорке полночь. Голос у Генерального секретаря был усталый.