Прибежище
Шрифт:
– Как вы думаете, Эрик был прав? – спросил я. – Что его людей здесь убили?
– Трудно сказать. Но кого-то точно ранили.
– Возьмете образец?
Ребекка обернулась ко мне и прищурилась:
– Ты что думаешь, у меня тут с собой лаборатория судебно-медицинской экспертизы?
Она стащила перчатку с запястья, ухватив ее за верхний край, свернула в комок и засунула в рюкзак. Выпрямилась, встала, уперев руки в бока, и осмотрела лес вокруг внимательным взглядом.
– И что дальше? – спросил я.
– А дальше ты возьмешь собаку, сядешь в свой фургон и поедешь домой. А мне нужно тут еще кое-что осмотреть. Я подъеду к тебе в половине седьмого. Хватит нам времени, чтобы вовремя
– Должно хватить. – Я сунул руку в карман за телефоном, по которому мне звонил Эрик. – А что мне делать, есть он опять позвонит?
– Поговори. Но держи ухо востро, запоминай, что он скажет. И не соглашайся ничего менять в нашем плане, пока не посоветуешься со мной. – Льюис криво улыбнулась. – Запомни, человек, с которым ты разговаривал, – это просто голос на том конце линии связи. Мы не знаем, правда ли то, что он нам сказал. Лично мне не нравится, что он велел тебе не связываться с полицией.
– Вы, кажется, обеспокоены.
Льюис потрогала окровавленную ветку носком туфли.
– Так я и впрямь обеспокоена, Роб. Очень обеспокоена.
Лукас наблюдал за этими парнем и женщиной, видел, как они заперли коттедж, а затем прошли в лес следом за собакой. Лукас хотел было последовать за ними, но его смущало присутствие собаки. Он уже два дня не мылся. Был весь в грязи. И вонял собственным потом и прочей дрянью. Собака наверняка его учует. И предупредит людей.
У женщины на спине висел рюкзак. Возможно, имеется и оружие. Да и парня не следует недооценивать. Хотя рука у него лежит на перевязи, чего Лукас никак не мог объяснить, но сам-то он высокий и мощного сложения.
Лукас подождал, пока эти двое скроются из виду, после чего прохромал вниз со своего удобного наблюдательного пункта на заросшем лесом склоне. Перебрался через гнилой упавший ствол, крепко сжимая в руке пистолет и всем весом опираясь на свой импровизированный костыль. Прислонился спиной к стене коттеджа, прокрался мимо парадной двери и заглянул в окно гостиной. Там все было как прежде, ничего не изменилось. Лукас обошел коттедж с задней стороны, подошел к кухне. Здесь то же самое. Он облизал губы и тяжелым взглядом уставился в сторону леса. Потом засунул пистолет за пояс брюк и захромал прочь.
Сколько раз он уже проходил по этой тропинке? Десять? Двадцать? Легче ходить не становилось. Переход занял минимум пятнадцать минут, а в последние дни Лукасу несколько раз приходилось нырять в заросли, потому что поблизости слышались голоса людей. Туристы. И собачники на прогулке.
Сегодня здесь никого не было, вообще ни души, так что Лукас, уже задыхаясь от усталости, прошел через ворота без всяких помех. Рядом с фургоном была припаркована маленькая синяя машина. Лукас заглянул внутрь сквозь боковое окно и увидел на обивке заднего сиденья золотистую собачью шерсть. Попробовал дверцу. Заперта. Попытался открыть багажник. Заперт. На заднем стекле имелась наклейка с названием компании, в которой машина была взята напрокат. Услугами той же компании воспользовались они с Питером, когда прибыли на остров. Интересно, где сейчас их арендованная машина? Спрятали, наверное. Или, может быть, вернули в компанию, предварительно убрав все следы. Заплатили сколько следует. И порвали в клочья все бумаги. Чтобы никаких следов не осталось.
Лукас смотрел в просвет между машиной и фургоном, пытаясь прочистить мозги и думать логически. Машина – это то, на чем эти двое приехали. И, видимо, на ней же уедут. Но если они приехали сюда, чтобы убрать все следы, оставленные в коттедже, все там зачистить, тогда вполне разумно предположить, что они заберут отсюда и фургон. А Лукас ведь помнил, что в нем имеется. Коврики. Питьевая вода.
Хромая, Лукас
И приготовился ждать.
Глава 17
Большую часть пути до дома Рокки спал. Я же никак не мог расслабиться. Мой фургон, конечно, с автоматической коробкой передач, но с одной рукой на перевязи ехать все равно было трудновато. Что гораздо более важно, я чувствовал себя здорово не в своей тарелке. Кто знает, не ввязался ли я в сомнительное дело и не придется ли мне об этом пожалеть. Были у меня некоторые основания предполагать, что с теми двоими мужиками здесь, в лесу, расправились. И, возможно, с Леной тоже. Самым разумным было бы позвонить в полицию и попросить соединить с детективом Шиммином или с Тир. И рассказать им о том, что здесь произошло. После чего умыть руки, забыв про все это дело. Но проблема заключалась в том, что Шиммин открестился от моей истории, едва успев ее услышать, а Эрик просил меня с полицией не связываться. Правда, я ничем ему не обязан – я его даже вообще никогда не видел, – но если Лена действительно его дочь, то мне и впрямь следует хотя бы выслушать, что он мне может рассказать.
А выслушать его означало, что мне придется во всем полагаться на Ребекку. Пока что она производит впечатление человека весьма подготовленного и уверенного в себе. Она обнаружила в коттедже все эти устройства для слежки и придумала весьма разумное и вполне приемлемое объяснение моего ДТП. Но что еще более важно, Ребекка верит всему, что я ей рассказал о Лене, и этот факт заставляет меня склоняться к тому, чтобы доверять ей. Но я понятия не имел, оправдано ли впрямь это мое доверие. Не знал я и того, каким образом мама с папой пришли к мысли нанять Льюис проводить все эти расследования. И почему.
Я все еще думал о Ребекке, когда припарковал фургон перед мастерской и вместе с Рокки направился к входной двери. Он побежал впереди меня вверх по ступенькам, уже готовый снова завалиться спать – это вторая стадия его дневного сна. Я запер пса внутри, а сам отправился разыскивать папу.
Много времени для этого не потребовалось. Я услыхал знакомое «жух-жух-жух» его газонокосилки, доносившееся из-за оранжереи. Пару лет назад папа разорился на приобретение этого мощного седельного агрегата и теперь тратил ничуть не меньше внимания и энергии на заботу о нем, чем на мои мотобайки. Косилка, выкрашенная в зеленый цвет с желтой полосой посредине, была оборудована мягким подпружиненным сиденьем и даже подставкой для кружки. Я всегда подозревал, что именно эта подставка стала решающим аргументом в пользу данной модели, когда папа отправился в местный магазин садовых принадлежностей изучать то, что там выставлено на продажу. Подставка отлично подходила для банки охлажденного пива.
Но сегодня пива в ней не было. Папа не прикасался к спиртному с самой смерти Лоры. Подставка была пуста, таким же пустым был и его взгляд, слепо вперившийся куда-то в траву на лужайке впереди косилки. В этом году папа почему-то избрал новый способ косьбы – двигался концентрическими кругами, так что лужайка представляла собой сочетание темных и светлых круговых зеленых полос. В прошлом году это были просто прямые полосы.
– Папа!
Он не услышал меня, потому что заткнул уши наушниками. Я подождал, когда он развернется и направится в мою сторону. Папа остановился рядом со мной, и рев движка заставил его кричать.