Причины и следствия
Шрифт:
И именно в этот момент господина Либесмана вызвали домой!
Вконец расстроившись, он положил трубку и бросился к столу, за которым, перебивая друг друга и размахивая руками, спорили господа Ротфинк и Приеде.
— Извините, господа, но мне надо немедленно ехать домой.
Но его никто не слушал. Господин Приеде в этот момент перегнулся через стол, пытаясь ухватить господина Ротфинка за пуговицу пиджака.
— Позвольте, позвольте… Ваши расчеты неверны. Я допускаю, что в данный момент шесть рублей на фунт, конечно, больше, чем два рубля. Но ведь
Господин Ротфинк схватил господина Приеде за руку.
— Милейший господин Приеде! Будущее — пусть даже ближайшее будущее — не является для нас фундаментом. На нем мы ничего не можем строить. Будущее полно всяких неожиданностей. Можете ли вы гарантировать мне, что пошлина на ввозимый в страну сахар не будет повышена? Можете вы мне гарантировать это?
Господин Либесман стукнул кулаком по столу.
— Господа! Господа! Мне необходимо уехать…
Господин Приеде схватил со стола карандаш и вытащил из кармана записную книжку.
— Позвольте… Я сейчас…
— Лучше не пытайтесь. Вы меня не переубедите. Мне кажется, что если я имею в данном случае право голоса, если вы считаете, что я так же заинтересован…
Господин Либесман повернулся, сорвал с вешалки пальто и шляпу. И только тогда, когда он уже был в дверях, компаньоны его опомнились.
— Помилуйте, куда это вы? Что вы?
И в следующее мгновение четыре руки схватили его за пиджак, за полы пальто, за талию.
— Извините… у меня жена… вы понимаете… На полчаса…
Телефон снова зазвонил как ошалелый. Господин Либесман вырвался, бросился вниз по лестнице и вскочил на первого попавшегося извозчика. И, только доехав до угла, он спохватился и дернул извозчика за рукав.
— Сколько?
Извозчик в ответ лишь натянул вожжи.
— Сами знаете, барин.
Несмотря на все свое волнение, господин Либесман не лишился еще практической сметки.
— Нет, я хочу знать, сколько?
— Если сотню, не будет дорого?
— Что? Сотню? Останавливай, я вылезаю. Пятьдесят, больше я никогда не плачу.
Извозчик хлестнул лошадь.
— Ладно, сойдемся на семидесяти пяти.
Господин Либесман хотел было вылезти, но вовремя спохватился. За то расстояние, что проехали, все равно придется платить. А другого извозчика поблизости не видать. Трамвая возле остановки нет. Да вот и остановку проехали, и извозчик свернул на широкую, довольно пустынную улицу. Ничего — можно заплатить. Ведь это его первенец. Да если еще сын…
Дорогой он заранее вынул деньги. Чуть было не позабыл сунуть обратно в кошелек новую четвертную, а на ее место всунуть между двумя другими порванную, кое-как склеенную бумажку, которую вчера не взяли у него в кондитерской. Скомкав в кулаке деньги, господин Либесман подтолкнул извозчика в спину.
— Скорей, скорей! У меня жена умирает…
— Жена?
Извозчик сделал вид, что подгоняет лошадь. А господину Либесману казалось, что она топчется на одном месте. Всеми своими помыслами, всем своим существом он стремился вперед к дому, который был уж ему виден. А если первенец будет сыном… Ему очень хотелось поделиться с извозчиком, рассказать ему, что у него ожидается прибавление семейства. Но вот и шляпный магазин… «Парфюмерия»… вот и меблированные комнаты… Приехали.
Господин Либесман соскочил с пролетки и бросился вверх по лестнице.
Положение оказалось серьезным. Клара каталась по кровати и громко стонала. Господин Либесман совсем растерялся. Позвонил доктору Барону. Того не оказалось дома. Доктора Скуйи тоже. Больше он не стал звонить. Написал несколько слов на визитной карточке и погнал Анну к доктору Сливовицу. А сам бегал вокруг Клары, не зная, что делать.
Телефон звонил не переставая. Ну, конечно, — Ротфинк и Приеде. Трубка дрожала у него в руках. Голос охрип. А тут у Клары началась очередная схватка, она завопила на весь дом, и ни слова нельзя было разобрать.
— Алло… Господин Ротфинк! Прошу меня извинить… Сегодня не могу. У моей жены, вы знаете… Опять! О господи боже…
Господин Либесман бросил трубку и зажал уши, чтобы не слышать больше стонов Клары и непрерывных телефонных звонков.
3
У жены адвоката госпожи Зевальд уже было замешено тесто для яблочного пирожного, как вдруг выяснилось, что не хватает сахара. Прислуга обегала весь город — нигде и фунта нельзя было купить. Торговцы стояли за прилавками хмурые и только пожимали плечами. Сахара не было.
Можно было бы занять у жены торговца Пинкуля, которая жила в том же доме, на втором этаже. Но оказалось, что она еще утром одолжила весь свой излишек жене инженера Тумбака. Когда здесь не вышло, попыталась занять напротив, у Зилисов. С ними, правда, не стоило быть на короткой ноге, но, в крайнем случае, могли пригодиться и они. Однако Зилисы уехали в деревню на какие-то похороны, а их квартирант-учитель столовался в другом месте. У него и спрашивать было нечего. Прислуга взялась сходить к дворничихе, придумав соответствующий предлог. Обращаться к дворничихе — дело рискованное, но, очутившись в безвыходном положении, госпожа Зевальд вынуждена была рисковать даже собственным престижем. У дворничихи получили немного сахару — так с чашку, больше у нее и не было.
Госпожа Зевальд стояла посреди кухни, в смятении ломая руки.
— Катрина, что же мы будем делать? Что делать будем?!
Катрина в это время стояла у миски с тестом и пробовала, его.
— А мне кажется, барыня, тесто совсем не такое уж кислое. А как испечется, еще слаще станет. Да если еще постоит, то и вовсе сладкое будет. Я думаю, если добавить побольше масла…
Но госпожа Зевальд сердито перебила ее:
— Уходи ты со своим маслом. Разве я не знаю, сколько полагается класть. У меня есть рецепт…