Причуда Гриншо
Шрифт:
— Очень, кстати, удачно, что мы заранее знали, где искать завещание, сказал инспектор. — В противном случае пришлось бы порядком повозиться.
— Викторианское чувство юмора, — пробормотал Реймонд Уэст.
— Значит, на самом деле она оставила все племяннику? — спросила Луиза.
Инспектор Уэлш покачал головой.
— Она не оставила Нэту Флетчеру ни пенни. Я, конечно, человек в ваших краях новый и могу ошибаться, но, по слухам, в свое время обе сестры Гриншо были неравнодушны к некоему учителю верховой езды, но, естественно, чувства одной из них остались без ответа. Так что деньги
Инспектор устало потер подбородок.
— Она оставила их Альфреду.
— Садовнику? — удивленно переспросила Джоан.
— Да, миссис Уэст, садовнику. Альфреду Поллоку.
— Но почему? — вскричала Луиза. Мисс Марпл кашлянула и пробормотала:
— Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, по, так сказать, семейным причинам.
— Вот именно, — согласился инспектор. — Похоже, в деревне ни для кого не секрет, что дед Альфреда, Томас Поллок, был внебрачным сыном старого Гриншо.
— Ну, конечно! — осенило Луизу. — А я-то все гадала, откуда такое сходство.
— Вероятно, мисс Гриншо полагала, — сказала мисс Марпл, — что Альфред Поллок гордится этим домом и, возможно, даже мечтал в нем жить. В то время как ее племяннику он, скорее всего, ни к чему, и он постарался бы как можно скорее от него избавиться. Он ведь актер, да? И в какой пьесе сейчас играет?
«Ну вот, теперь старушка уведет разговор в сторону», — подумал инспектор Уэлш, однако вежливо ответил:
— Насколько мне известно, мадам, весь сезон будут идти пьесы Джеймса Барри. [7]
7
Барри Джеймс (1860–1937) — английский драматург и романист, родившийся в Шотландии. Ниже называются его пьесы, комедии и мелодрамы, поставленные в 1903–1920 годах.
— Барри, — задумчиво повторила она.
— Ну да, Джеймс Барри. Который еще написал «Что знает каждая женщина», подтвердил инспектор и тут же покраснел. — Сам-то я не большой любитель театра, но моя жена на прошлой неделе смотрела и осталась очень довольна.
— Да, у него попадаются премилые вещицы, — заметила мисс Марпл, — хотя, признаться, когда я со своим старым другом генералом Истерли смотрела «Маленькую Мэри», то просто не знала, куда глаза девать. Мисс Марпл сокрушенно покачала головой. Уэлш, с «Маленькой Мэри» незнакомый, недоуменно смотрел на мисс Марпл.
— Во времена моей юности, инспектор, — с достоинством пояснила та, — уже самое слово «желудок» считалось неприличным…
Инспектор совсем перестал что-нибудь понимать. Мисс Марпл же неспешно продолжала:
— Больше всего мне у него нравится «Замечательный Крихтон» и «Мэри Роуз». Совершенно очаровательная вещица. Помню, я даже плакала. А вот «Кволити Стрит» оставила меня совершенно равнодушной. Ну и конечно, «Поцелуй для Золушки».
На этом перечисление кончилось, и инспектор Уэлш с облегчением вернулся к занимавшему его вопросу.
— Неясно только, знал ли Альфред Поллок об этом завещании. Говорила ему об этом мисс Гриншо или нет? Видите ли, это довольно важно, поскольку в Борхэме есть клуб стрелков из лука, и Альфред Поллок
— Но это же все объясняет! — вскричал Реймонд. — В том числе и то, каким образом обе женщины оказались заперты. Уж Альфред-то прекрасно знал, где они могут находиться.
Взглянув на него, инспектор меланхолически ответил:
— У него есть алиби.
— А мне казалось, алиби всегда подозрительны.
— Вы говорите как писатель, — сказал инспектор Уэлш.
— Господь с вами! В жизни не писал детективных романов! — возмутился Реймонд Уэст.
— Так или иначе, приходится считаться с фактами, — тяжело вздохнул инспектор, — алиби у него есть. На данный момент у нас есть трое подозреваемых, — продолжил он. — Все трое находились поблизости от места преступления примерно в момент его совершения, и все трое, как ни странно, не имели ни малейшей возможности его совершить. Про экономку я уже говорил. Племянник, Нэт Флетчер, как раз в это время заехал в гараж заправиться и уточнить дорогу. Что касается Альфреда Поллока, то, по крайней мере, шесть человек готовы присягнуть, что в двадцать минут первого он зашел в «Собаку и Утку» и просидел в углу, потягивая свое пиво, никак не меньше часа.
— Тщательно подготовленное алиби? — спросил Реймонд, выжидательно глядя на инспектора.
— Если так, — отозвался тот, — тогда просто блестяще подготовленное.
Наступила продолжительная пауза. Чтобы прервать тягостную тишину, Реймонд обратился к мисс Марпл, которая молча сидела в своем кресле с крайне задумчивым видом:
— Что скажете, тетя Джейн? Я, например, в совершеннейшем тупике. И Джоан, и Луиза, и сержант, и инспектор тоже. Но вам-то, тетя Джейн, все ясно, не правда ли?
— Нет, дорогой мой, — ответила мисс Марпл, — не все. И вообще, Реймонд, убийство вовсе не повод для шуток. Тем более такое жестокое убийство. Очень хорошо продуманное и на редкость хладнокровно исполненное. Неужели это так смешно, Реймонд?
— Да нет, конечно, — смутился тот. — Не такой уж я бессердечный, как может показаться. Просто, если не относиться к некоторым вещам с юмором, жить не захочется.
— Что ж, возможно, это действительно в духе времени, — заметила мисс Марпл, — смеяться над войнами и похоронами. Беру свои слова обратно.
— Но ведь мы ее почти не знали, — заметила Джоан.
— Совершенно верно, душечка, — отозвалась мисс Марпл. — Причем мы с тобой не знали ее вообще. Луиза была знакома с ней всего два дня, а впечатление о ней Реймонда основывается всего лишь на одной встрече.
— Ну теперь-то, тетя, — попросил Реймонд, — вы поделитесь с нами своими соображениями? Вы не возражаете, инспектор?
— Конечно же не возражаю, — вежливо сказал инспектор Уэлш.
— Что ж, — начала мисс Марпл, — насколько я понимаю, налицо три человека, у которых были причины — или им так казалось, что совершенно одно и то же, совершить убийство, и столько же соображений, почему они никак не могли этого сделать. Экономка сидела взаперти у себя в комнате; кроме того, мисс Гриншо определенно утверждала, что в нее стрелял мужчина. Садовник во время совершения убийства находился в «Собаке и Утке». Племянник в это время был в гараже.