Причуды любви
Шрифт:
И тотчас увидела на лице своего сына мятежный дух его предков, тот дух, с которым она в своем мирке боролась в течение нескольких первых лет замужества, но которому в конце концом должна была подчиниться.
Густые брови Тристрама нахмурились, образовав складку на лбу, и губы крепко сжались.
— Я сделаю то, что задумал, мама, — произнес он. — Я доволен своей невестой и прошу вас примириться с ней. Мне не нужно никаких сведений о ней, и я прошу вас тоже не беспокоиться об этом, ибо ничьи слова не изменят моего решения. Налейте мне, пожалуйста, еще кофе!
Рука
— Я возьму с собой девочек и поеду к ней сейчас же после завтрака, — сказала затем леди Танкред. — Значит, мне надо спросить графиню Шульскую? Вы, кажется, так сказали?
— Да, ее может не быть дома, но вы во всяком случае оставьте свои карточки, а завтра или послезавтра мы с вами отправимся вместе. Видите ли, пока объявление о свадьбе не появилось в «Морнинг пост», считается, что еще ничего окончательно не решено, и мне кажется. Заре будет приятнее, если вы до того времени не встретитесь с ней.
Тристрам сообразил, что это так и должно быть, — ведь сам он даже еще не сделал ей предложения. Но увидев, что на мать его слова произвели неприятное впечатление, он снова представил себе все дело с комической стороны, расхохотался и стал прыгать вокруг матери, как мальчишка, и целовать ее. Эта детская ласковость была, может быть, одной из главных причин того, что леди Танкред любила его больше всех остальных детей.
— Милый мой, — прошептала она, — если вы настолько счастливы, что можете так смеяться, то я тоже счастлива и сделаю все, что вы захотите, — и ее гордые глаза слегка затуманились.
— Мамочка, милая, дорогая, какая вы хорошая, — сказал Тристрам и снова поцеловал ее, затем взял под руку и повел в гостиную.
— А теперь поеду переодеваться, — заявил он, — я собираюсь к Маркруту в Сити; нам нужно обсудить с ним все подробности дела. Поэтому — до свидания, сегодня вечером я, вероятно, заеду к вам. Пошлите за автомобилем, — сказал он, обращаясь к Михельгому, который в этот момент вошел в комнату с письмом на подносе.
Поцеловав мать, лорд Танкред направился к двери, но становился и сказал:
— Сегодня еще никому не говорите об этом, прошу вас, — пусть сначала появится известие в завтрашнем номере «Морнинг пост».
— И Кириллу даже нельзя сказать? Вы забыли, что он возвращается от дяди Чарли? А девочки уже знают.
— Ах, Кириллу! Я и забыл. Да, конечно, ему можно сказать — ведь он славный парень, он поймет; и передайте ему от меня вот это, — лорд Танкред вынул из кармана несколько соверенов и передал их матери. Затем с улыбкой вышел.
Несколько минут спустя тонкий, стройный, небольшого роста мальчик лет четырнадцати с неподражаемой самоуверенностью питомцев Итона подъезжал на такси к дому леди Танкред. Величественным жестом расплатившись с шофером, он отправился в гостиную к своей матери.
Большие голубые глаза мальчика с изумлением раскрылись, когда он услышал интересную новость о женитьбе брата, но затем он сказал:
— Ну,
ГЛАВА VI
Френсис Маркрут тоже беседовал со своей племянницей за завтраком, или, вернее, сейчас же после него. Зара сидела в своей маленькой гостиной, которая была предоставлена в ее полное распоряжение, и кончала завтракать, когда он постучал в дверь и попросил разрешения войти.
Она ответила «Войдите» и поднялась к нему навстречу с той подчеркнутой вежливостью, с которой всегда обращалась с ним. Эта вежливость, впрочем не могла скрыть презрения и злобы, которые она чувствовала к своему дяде.
— Я пришел поговорить с вами о вашем браке, — проговорил он, усаживаясь в кресло. При слове «брак» ноздри Зары затрепетали, но она ничего не сказала. С ней было очень трудно говорить из-за ее привычки молчать. Она никогда никому не помогала. Френсис сам пользовался этим методом и очень одобрял его — так всегда можно было заставить другого человека высказаться.
— Вы видели вчера лорда Танкреда; надеюсь, что лично против него вы ничего не имеете? Я же, со своей стороны, могу уверить вас, что он настоящий джентльмен.
Молчание продолжалось.
— Я уговорился с ним, что ваша свадьба состоится двадцать пятого октября. Значит, теперь надо позаботиться о вашем приданом. У вас должны быть платья, вполне приличествующие вашему высокому положению, поэтому, пожалуй, лучше всего заказать их в Париже… — и Маркрут вдруг остановился, пораженный: он увидел, что Зара одета в жалкие, дешевые тряпки. И понял, почему до сих пор даже не замечал этого — такая у нее была гордая осанка и такой величественный вид. Приятное чувство гордости вдруг наполнило его сердце — ведь она же в конце концов была его родной племянницей.
— Вас очень приятно хорошо одевать, — продолжил он, — и я бы давно уже это сделал, если бы не знал, куда пойдут деньги, которые я высылал бы на ваши наряды. Но теперь мы все устроим к общему благополучию.
Не в характере Зары было просить каких-нибудь одолжений для своего брата и Мимо, не платя за это. Но раз она заплатила самой собой, нужно было постараться получить для них как можно больше.
— Мирко снова начал кашлять, — сказала она. — И если уж я согласилась на этот брак, то хочу, чтобы его сразу же можно было отправить на юг. Он с отцом сейчас в Лондоне, и живут они в какой-то трущобе.
— Я все это уже обдумал, — отозвался Френсис, хмурясь, как всегда, когда упоминали о Мимо. — В Борнмауте есть очень хороший врач, а тамошний климат полезен для легочных больных. Я уже написал этому доктору, и он согласен взять мальчика к себе; за ним будет прекрасный уход, у него будет учитель, а когда он поправится, то сможет вернуться в Париж или в Вену и развивать свой талант. Я хочу, чтобы вы ясно поняли, — продолжал Маркрут, — что раз вы согласились на мои условия, то у вашего брата ни в чем не будет недостатка.