Придет Мордор и нас съест, или Тайная история славян
Шрифт:
4
Орлята
Под кладбищем на Лычакове [34] стояли белые автобусы с польскими номерными знаками.
Номера краковские, вроцлавские, катовицкие, любельские, варшавские. Эти автобусы для меня ассоциировались с громадными, белыми личинками, оккупировавшими эту улицу-развалюху. Они выглядели, словно бы выползли из щелей, из трещин в асфальте и теперь, эти толстенные личинки развалились, тяжело и тупо заняв все свободное место.
<34
Кладбище защитников Львова (польск. Cmentarz Obro'nc'ow Lwowa, Cmentarz Orlat Lwowskieh) — воинское захоронение во Львове, составляющее часть Лычаковского кладбища, на котором похоронены польские
Часто называется Кладбищем или Мемориалом львовских орлят по героическому наименованию молодых польских ополченцев (в том числе, подростков): «львовские орлята», с оружием в руках принимавших участие в обороне города, в том числе, занимавшими оборону непосредственно на Лычаковском кладбище, где многие из них погибли и похоронены. Сам пантеон был возведен поляками еще в 30-х годах прошлого века. Однако в 1971 году советские власти приняли решение о снесении пантеона, что и было выполнено в короткие сроки несколькими танками. Еще в середине 90-х годов, тогдашний Президент Украины Леонид Кучма пообещал своему польскому коллеге Александру Квасьневскому сделать все необходимое для восстановления мемориала. Однако долгие дебаты в Львовском городском совете о необходимости ликвидации символов милитаризма, размещенных на некоторых памятниках, не позволили это быстро сделать. Монумент польским орлятам был торжественно открыт только в 2005 году.
Разрушенный мемориал «орлят» (фото 1997 г.)
Мемориал «орлят» сейчас
Из личинок выдавливалась цветастая толпа. В сандалиях, в коротких штанах с накладными карманами сбоку, с фотоаппаратами. Сразу же подходили украинские дети. «Дый, пан, дый, пан, злоты, польски злоты». А эти, из автобусов, просто кормились этим «дый, пан». Теперь они чувствовали себя великими господами. Большинство, наверняка, впервые в жизни. Раз давали, раз — нет: показывая господский каприз. Они надувались этим господским капризом, один говорил: дам, пускай, бедняжки, мороженое купят, наверняка ведь и не знают, что оно такое; а другой говорил: а не дам, потом еще и спасибо скажут, что не дал, что к нищенству не приучил. Нищенством ни до чего не дойдешь, удочка нужна, а не рыба.
Но тут же кто-нибудь из пацанов выдавал старый номер: «дый, пан, дый, пан, я — поляк, поляк, папа-мама — поляки, украинцы — лохи», и кормежка польских экскурсий тут же прекращалась, словно кто косой срезал.
— Это же польский ребенок, польский ребенок! — сказала трубным, но сдавленным от волнения голосом какая-то женщина с грудью вперед, с большим номером бюста и таким же размером носа, и еще с явной склонностью к доминированию. Она говорила это тем же образом, как в голливудских фильмах герои в сложных ситуациях заявляют всему миру: «I'm an American citizen!».
— Это польский ребенок! Скажи, детка, где твоя мама? — уже вытаскивала она из сумки портмоне.
— Нет ее в живых, побили, украинцы, убили, — выло «польское дитя», львовский орленок, и уже через мгновение все эти молодые нищие хором заводили: «мы поля-а-аки, мы поля-а-аки, Украина — плохо, Польша — хорошо, Матерь Божья, Матка Боска», а вся экскурсия щедро, глотая слезы волнения и всхлипывая: «ах, это же польские дети, польские дети», искупала свое волнение банкнотами в десять, а то и двадцать злотых, ассигнаций в 50 злотых, правда, никто уже не совал.
— Пиздуй отсюда, — сказал Гавран пацанчику, который, вытирая грязный нос, подошел к нему со своим выученным: «дый, пан, я поляк».
— Сам пиздуй, ёбаный в рот пшек, — заявило дитя и предусмотрительно смылось, зыркая лишь, а не собирается Гавран его в задницу пнуть.
А Лычаковское Кладбище красивое было. Я пил средство для усиления потенции с хлебным квасом и думал о том, что чего-либо столь же красивого не видел нигде на свете.
Каждая гробница была словно из готического фильма ужасов, и все вместе — погружено в сочнейшую зелень, в желтизну жары, разрезано карабкающимися вверх дорожками; это был сад, растянутый между землей, сном и миром иным.
Вырезанные в камне польские слова, литеры в завитушках, выполненные в маюскулах и минускулах, раздолбанные [35]
35
Маюскул, маюскульное письмо — алфавитное письмо, состоящее из прописных букв, то есть из букв, начертание которых мысленно укладывается в две горизонтальные линии. Маюскульным было древнее греческое и латинское эпиграфическое письмо. Маюскульные цифры — обычные цифры, равные по размеру заглавной букве, окончательно закрепились в типографской традиции в XIX веке.
Минускул, минускульное письмо (от лат. minusculus — маленький) — алфавитное письмо, состоящее из строчных букв, то есть из букв, начертание которых мысленно укладывается в четыре горизонтальные линии (две внутренние линии ограничивают «тело» буквы, две внешние — её оси и «хвосты»). Минускульное письмо возникло во II в. в латинском рукописном письме, с III в. получило широкое распространение, вытеснив маюскульное письмо. Греческое минускульное письмо пришло на замену унциальному письму в IX–X веках, использовалось, до образования современной формы греческих букв.
А потом были орлята. Польские экскурсии искали могил самых младшеньких: лет двенадцати-тринадцати, погибших тогда, в двадцатом, именно эти могилы охотнее всего фотографировались мобилками. Я же глядел на архангела Михаила с конкурентного, украинского военного кладбища. Его здесь расположили затем, чтобы уравновесить голос орлят. Архангел стоял на высоком постаменте, жопой к полякам, лицом и грудью к городу. Следовало признать, что рассчитали все ловко.
— Ты бы пошел сражаться? — спросил Гавран неожиданно. — Тогда?
Я удивленно зыркнул на него. Непонятно было, спрашивает он серьезно или нет, но я предпочел не рисковать.
— Наверное — да, — ответил я. — За компанию. Как тот цыган, который за компанию дал себя повесить.
Гавран усмехнулся.
— А ты? — спросил его я.
— Я тоже за компанию, — ответил он. — К тому же я стар для орленка.
— А на орла у тебя не хватает характера.
— Тебе тоже.
Какое-то время мы еще пялились на поляков, прогуливающихся между белыми рядами крестов. Гавран как-то искусственно рассмеялся и сделал мобилкой снимок мужика, который снимал мобилкой свою жену, которая мобилкой делала снимок белого креста, под которым лежал самый молоденький орленок, которому было десять лет.
5
Бизнес
Этого мужичка я встретил совершенно случайно где-то на окраинах Львова. Где-то возле того микрорайона, в который заезжаешь с польской стороны. Хрущобы, кущари, дорожки раздолбанные. А мужичок — ну прямо как на парад — костюм, отглаженная беленькая рубашка, галстук. Усы, лет около сорока. Элегантные мокасины легко перепрыгивали лужи. В руке он держал красно-белый пластиковый пакет с надписью «Marlboro». Мне казалось, что пакет тоже был отглажен.
— Прошу прощения, — обратился он ко мне по-русски. — Я здесь новый, только что приехал.
— Да я, собственно, тоже, — ответил я, потому что только-только вылез из маршрутки. — Чем могу помочь?
— Я ищу деловых контрагентов, — заявил на это тот.
— Лично я могу лишь пожелать успеха, — сказал я.
— А вы, — мужик похлопал меня по спине, — не желали бы войти в долю?
— Я? — страшно удивился я. — Только не надо. Я вас не знаю и вообще понятия не имею, о чем…
— В этом вот пакете, — сказал мужчина, поднимая пакет с надписью «Marlboro», — у меня план. Бизнес-план. Ничего не нужно делать, только реализовывать. Предприятие — игровой салон. Представляете? В эпоху персональных компьютеров, все те машины, флипперы [36] , совершенно все — пошло в утиль. Так что купить можно очень дешево. Ну, опять же, мода на ретро. Можно снять зал, поставить машины. Тут же ведь дело не только в том, чтобы пойти и сыграть, но еще и в том, чтобы с людьми встретиться, пива попить. Мы бы это пиво продавали, и вообще. Все бы было.
36
Игровой автомат, в котором, управляя «битами», нужно как можно дольше удержать на игровом поле металлический шарик, за что насчитываются очки.