Придет серенький волчок
Шрифт:
– А Драган сейчас где?
– Пьет он. Как до деревни дошли, он весь затрясся и сказал, что в лес никогда больше не пойдет. Ну и… пьет, в общем.
– Первый раз на охотника волк напал?
– Ну, не первый… но лапа!
– А что лапа? Друг твой в горячке лапу в сумку-то и не положил.
– А кровь?
– А нож был в сумке?
– Был, вроде.
– Вот тебе и кровь. От ножа. А зверь раненый в лес убежал. Драгану твоему уколы бы от бешенства поделать, и в лес по одиночке не надо соваться. Вот и вся ваша история.
– Вукодлак это… точно, вукодлак. Чтоб средь бела дня волк на человека
– С вукодлаком разберемся. Сегодня приедет мой знакомый. Да не один. Слышали, наверное, что весь пансион у тетки Аны сняли? Вот они и едут. А теперь все по домам. Захотите исповедаться – милости прошу. А то навели шума! Только люди притихли, тут опять вы со своими криками.
Глава 6.
Выехали поздно. Пока кардинал служил мессу, а потом общался с прихожанами, Саша с Бальери устроились на балконе, благо можно было спокойно разговаривать через невысокую перегородку. Девушка закинула ноги на ограждение, дышала морем, апельсинами и медом и ей совершенно не хотелось ехать непонятно куда, разбираться с мифическими вукодлаками.
Они с Лисом плотно позавтракали пирогами с сыром, черногорской ветчиной – пршутом и оливками, и теперь Бальери рассказывал об успехе своей первой книги и делился идеями следующей.
– Не жалеете, что ушли в отставку? Совсем- совсем?
– Совсем-совсем не жалею. У меня появилось море свободного времени, я встречаюсь с друзьями, которых давно не видел, не вскакиваю по ночам от звонков. А общения стало еще больше, презентации моей книги прошли в разных странах, я стал много путешествовать. Жена довольна, – он покосился на Сашу, впервые за все время знакомства упомянув жену.
Эк я его напугала своими взглядами с придыханием, – подумала девушка, представляя, какой же романтической дурой она казалась Лису. Даже покраснела.
– Но работа давала вам власть. Вы могли снять трубку и решить любой вопрос.
– А связи никто не отменял. Заметьте, Аликс, сегодня я в вашей компании, и прилетел в Черногорию на самолете Ватикана.
Он единственный звал е этим именем, в честь царицы Александры, и это было так приятно! И все же… Саше стало совсем стыдно. Неужели ее очарованность Лисом была связана не только с его харизмой, но и с положением в обществе? С другой стороны часть харизмы в том и заключалась: всесильный Лис, выходящий победителем из любых схваток с преступниками, хотя это и звучит как заголовок газетной статьи.
Но Лис – писатель? Это не укладывалось в голове. И какой же он молодец, что не отвечал на ее восторженное обожание… как бы она чувствовала себя сегодня в компании брата Марко и Ивана?
Стук в дверь отвлек от грустных мыслей. На пороге стоял Дамиан.
– Еще не вернулись? – понятно, что спрашивал он о «коллегах». Саша помотала головой, и пригласила монаха в комнату.
– Дамиан, а вы из Черногории?
– Нет, я серб. Из Южной Сербии. Это недалеко от Черногории.
–
– Нет, конечно. Я закончил факультет международного права белградского университета. Успел повоевать с боснийцами. А потом… принял монашество.
– После войны?
– Это не связано. В моей семье есть традиция, многие ее члены принимали постриг.
– А родители? Не расстроились?
– Наоборот. Считают честью. А если вы про продолжение рода, то у меня есть брат и у него с этим все в порядке. – Дамиан рассмеялся.
– Так вы сразу стали монахом в Черногории?
– В то время это была одна страна. А начинал я свой путь в том монастыре в горах, о котором вам рассказывал. Помните, про фреску? Через год я стал его настоятелем.
– Вы же говорили, что там до июля не проедешь!
– Бывают в жизни периоды, когда нужна тишина… Но это продлилось не долго. Сейчас живу в Белграде, не так давно получил степень американского
университета по международному праву и степень университета в Салониках по каноническому праву. Я много времени провожу за границей, Александра. Моя сфера – международные дела церкви.
– Он не рассказал вам, Аликс, что несколько раз выходил к разъяренной толпе албанцев, которые собирались громить православные храмы. – Раздался голос с балкона. – Лис перешагнул невысокий барьер и появился в дверях. – Что выходил под пули черногорской полиции, когда прошлое правительство решило отнять у сербской церкви храмы. Это в перерыве между выступлениями в Совете Европы.
Дамиан отмахнулся.
– Я был там не один.
– Почему же вас к нам… как это сказать… прикрепили? Из-за кардинала, чтобы соответствовать его рангу?
Серб помолчал. Потом ответил:
– Скорее потому, что мне знакомы эти места, эти люди и эти истории.
На лестнице послышались голоса, возвращались брат Марко с Иваном.
– Я жду в машине. Соберите необходимые вещи дня на три.
– Мы будем ночевать в горах?
– Туда-сюда каждый день не наездишься. Уйдет часов пять, не меньше.
***
Дорога тянулась нестерпимо долго и нудно. Временами казалось, что машина танцует под музыку французских вальсов, пойманных на какой-то волне. Она кружилась: пять метров вправо- десять влево, и кружились головы у пассажиров.
И это еще хорошо, что вальсы, весь первый час пришлось слушать греческие псалмы, выводимые мужским хором. Брата Марко музыка совершенно не раздражала, он удобно расположился на заднем сиденье и просматривал бумаги, не обращая внимания на красоты, а для Дамиана псалмы несомненно были привычным аккомпанементом в пути. В конце концов Саша не выдержала и пообещала орать во весь голос русскую попсу, если тягомотина немедленно не прекратится. Ну, вальсы – так вальсы…
Но виды! Как только пропали из виду деревни, за окном машины появились такие пейзажи, что только успеваешь затаить дыхание, как снова восклицаешь– ах! – на следующем повороте. Густые леса, зеленые луга, узкие быстрые речки, снежные шапки над высоченными горами. Навстречу не попадалось ни одной машины и казалось, сербский монах развлекается, еле касаясь руля и продолжая выписывать повороты.